Или же он просто передумал проводить вечер со мной и пошел домой — наиболее вероятный сценарий. Кровь прилила к щекам. Зря Одри все это затеяла. Коннор всегда видел во мне только друга. Я решила подождать еще десять минут: если за это время он не появится, я не стану больше унижаться.

— Кэти? Кэти Харрелл?

Кровь застыла в жилах. Уже много лет никто не называл меня «Кэти», со школы. С тех пор я стала другим человеком.

— Кэти, это ты?

Я неуверенно оторвала взгляд от телефона. Симпатичный парень с кудрявыми светлыми волосами и теплыми карими глазами, он казался смутно знакомым.

— Это я, Макс Меткалф. — Он улыбнулся, на щеках появились ямочки. — Из лагеря «Блэквуд».

Перед глазами поплыли воспоминания о заляпанных кровью камнях, и рот наполнился желчью. Не паниковать. Помни, это был несчастный случай.

— Макс? — Из-за волнения интонация получилась вопросительной. — Давно не виделись, — добавила я, постаравшись успокоить голос.

— Очень давно. — Он протянул руки ко мне, и я неохотно приобняла его. — Сколько прошло, лет пятнадцать-шестнадцать?

— Думаю, больше.

— Кэт!

Я повернулась на голос Одри и увидела, что она идет ко мне вместе с Коннором, одетым в те же серые брюки и голубую рубашку, в которых он был на работе. Я стиснула зубы. И давно он тут болтает с Одри, пока я стою и жду его? И почему он держит ее за руку? Одри не выглядела виноватой, однако в тот вечер, когда Коннор пытался поцеловать ее — или когда она сама целовала Брюса Геллара, — на ее лице тоже не было признаков раскаяния. Как и в десятках других случаев, когда ей удавалось добиться того, чего желала я: от всеобщего внимания до последнего кусочка пиццы.

— Смотри, кого я нашла! — воскликнула Одри, подталкивая вперед Коннора, будто он был подарком.

— Извини… — обратилась я к Максу, но он уже отвлекся на приветствие Одри.

Желудок сжался, и я подумала, что добром это не кончится.

— Прости, задержался на работе, — виновато произнес Коннор.

— Ничего страшного, — соврала я. — Сама только пришла.

— Кто это? — Он кивком указал на Макса, который смеялся над какими-то словами Одри.

— Старый знакомый. Ну что, пойдем посмотрим выставку?

— А Одри ждать не будем?

— Она занята. — Я сделала шаг вперед и позвала Коннора за собой: — Идем, пока народу не очень много.

Бросив последний взгляд на Одри и ее облегающее черное платье, Коннор последовал за мной к первой диораме. Я почувствовала, что напряжение отпустило, лишь когда отошла достаточно далеко от Макса Меткалфа и воспоминаний о лагере — моих и его.

Прошел час. Я вернулась в зал после посещения дамской комнаты и искала Коннора, но снова наткнулась на улыбающегося Макса:

— И что ты об этом думаешь, Кэти?

Я думаю, что тебе лучше оставить меня в покое. Ладони покрылись испариной. Вслух сказала:

— Довольно интересно.

Он засмеялся.

— Равнодушный отзыв. Не совсем твое?

Я пожала плечами, надеясь, что небрежный жест передаст всю глубину моего безразличия к разговору с ним. Чтобы забыть то роковое лето, мне понадобились долгие часы терапии, и сейчас я была готова убить Макса Меткалфа, если он хоть что-то выболтает Коннору.