— Где меморандум? — В его обычно спокойном голосе слышалось нетерпение. — Мы должны подать письменное ходатайство до пятницы. Документ нужен мне немедленно.

— Знаю, — нервно пропищала я, будто мультяшный персонаж. — В течение часа закончу. Уже почти готово.

Проблема заключалась в том, что почти готовым он был все утро. За последние два дня я изучила кучу дел, применимых законов и научных трудов в сфере права и составила подробный конспект, выделив самые важные моменты. Составить сам меморандум, когда материалы готовы, — пустячное дело. В полночь я решила сделать перерыв и немного поспать, поставив будильник на пять. Оставался последний раздел, и я решила, что на свежую голову его написание займет не больше пары часов. Я бы успела сдать меморандум вовремя и остаток дня не чувствовала бы себя разбитой.

Однако в два часа ночи меня разбудил настойчивый стук в дверь. Но я вновь закрыла глаза, надеясь, что шум прекратится.

А потом услышала свое имя.

Сбитая с толку, я вылезла из кровати и осторожно спустилась по винтовой лестнице. Посмотрела в глазок, ожидая увидеть за дверью призрак Эмили Сноу — холодные глаза, ухмыляющийся рот, лицо в крови, — но там стояла Одри. Одри в розовой пижаме и шлепанцах, с волосами, небрежно завязанными в хвост, и, как ни странно, с сумочкой через плечо. Едва я открыла дверь, она прижалась ко мне и начала бессвязно бормотать о каком-то человеке снаружи. Минут через пять подруга немного успокоилась, и я наконец-то поняла: кто-то подглядывал в ее окно. Я вздрогнула. Знала же, что от этого переулка будут одни неприятности. Как и от квартиры вообще. Лучше бы Одри сразу прислушалась к моему совету и осталась у меня. Ладно, не стоило сейчас действовать ей на нервы. Я погладила ее по плечу и сказала, что гостевая спальня в ее распоряжении.

Я думала, что проблема решена, и, зевнув, пошла к себе в комнату, однако Одри, как заблудившийся щенок, поплелась за мной и села на край кровати. Накручивая прядь волос на палец, она все твердила, что ужасно испугалась. Я искренне ей посочувствовала. Боюсь представить, каково это — обнаружить, что кто-то наблюдает, как ты спишь. Но теперь-то она в безопасности, на втором этаже моего дома, за крепкой дверью. Можно и отдохнуть.

Вместо этого Одри снова и снова пересказывала события ночи, с каждым разом вплетая в повествование все новые детали. Мое беспокойство росло, и я вдруг вспомнила, как однажды в колледже Одри поругалась с Ником (не помню уже, из-за чего) и не давала мне спать, без конца спрашивая, что же она сделала не так и каким образом можно вернуть Ника. Мои ответы (что она не сделала ничего плохого и что Ника не нужно возвращать) ее не утешили. Одри была так сильно расстроена, что я пожертвовала подготовкой к экзамену по биологии ради решения ее личных проблем и в результате получила четверку, а не пятерку, таким образом испортив свой идеальный средний балл. Потом, когда меня не взяли на юридический в Гарвард, я еще долго задавалась вопросом, не виновата ли во всем проваленная биология. Что еще обиднее, в тот день я вернулась с экзамена и застала Одри в объятиях этого подонка Ника.