Я кинулась на него и сумела выбить телефон из рук, но поскользнулась в кровавой луже и упала на спину. Острая боль пронзила позвоночник. Не успела я подняться, как Макс прижал мои руки к полу и потянулся за мобильным.

— Слезь с меня! — выдохнула я, пытаясь вырваться.

— Она доверяла тебе! — взревел Макс, брызжа слюной. На его лбу пульсировала вена, взгляд был полон ярости. Он схватил меня за волосы, дернул на себя, а затем стукнул головой об пол. Я вскрикнула от боли, перед глазами замелькали вспышки.

Макс снова попытался достать телефон, но я воспользовалась моментом, хотя голова дико кружилась, и бросилась на него всем весом, как учили на занятии по самообороне, села сверху и зажала его тело коленями. Макс злобно хрипел и пытался набрать номер.

— Сука! — прорычал он и стал царапать мое лицо, подбираясь к глазам.

Я осмотрелась в поисках чего-нибудь тяжелого и увидела бутылку вина. Придется отпустить его, зато у меня будет чем защищаться.

Отвесив ему мощную пощечину, я вскочила на ноги, схватила бутылку и изо всех сил ударила Макса по голове. Как ни странно, бутылка не разбилась — от удара о череп раздался глухой звук. Макс растянулся на полу, из раны потекла кровь.

Я привалилась спиной к кухонному столу и медленно сползла вниз. С учетом царапин на моем лице и кровавого зрелища у лестницы никто не станет сомневаться, что я ударила Макса в целях самообороны. «Он убил мою лучшую подругу и бросился за мной. Что мне оставалось?» Начальство не обрадуется излишнему вниманию к фирме со стороны журналистов, но и не уволит меня. А еще никто не расскажет им про Эмили Сноу. Все будут видеть во мне жертву.

Я перевела взгляд на Одри. Мое сердце сжалось, но я с удивлением почувствовала вспышку облегчения. Никогда больше я не окажусь в ее власти.

— Покойся с миром, — прошептала я и вдруг заметила, что грудь Одри слегка поднимается. Значит, Макс не бредил, она и правда еще жива. Я подползла ближе и заглянула в ее восковое лицо. Допустим, легкие еще работают, но как насчет головы? Травма серьезная, Одри не захотела бы остаться овощем на всю жизнь. Не захотела бы лежать на кровати в подгузниках и есть с ложечки, как Эмили Сноу.

Лучше по-дружески сжалиться над ней… и убить.

Словно в трансе, я подошла к дивану и выбрала самую большую из декоративных подушек — кремовую в серую полоску. Одри она нравилась. С подушкой в руках я склонилась над ее телом.

Даже перепачканная кровью, Одри оставалась красивой.

Ее глаза распахнулись, расфокусированные и тусклые. Она прохрипела:

— Помоги мне.

Грудь сдавило от ужаса. Давно ли она пришла в себя? Слышала ли, как я просила Макса никуда не звонить? Слышала ли правду об Эмили Сноу? Видела ли, что я разбила Максу голову?

Я подергала бахрому по краям подушки, думая о том, что все еще могу выйти из этой ситуации жертвой.

— Помоги мне, Кэт, — прошептала Одри. — Пожалуйста.

Сколько раз она просила меня о помощи, не задумываясь о том, как это может сказаться на мне. Взять хоть сегодняшнее утро: без раздумий она разрушила мою карьеру. Если честно, настоящие подруги так себя не ведут. Она и не была хорошей подругой. Она причиняла мне боль, небрежно и без угрызений совести, снова и снова, и я знала, что она никогда не остановится.