Мигель оказался прав — со мной заключили контракт на восстановление силовых агрегатов трофейного сторожевика. Пока что его готовили к подъёму с мели и перегону в Фортальезу, так что реальная работа начнётся недели через две, когда корпус подлатают и закупленные двигатели прибудут. Придётся продлить пребывание в тропическом раю ещё минимум на месяц.

С Инес я тоже помирился. Она, конечно, попилила меня хорошенько, причём не за мой косяк, а за то, что влез в эту историю. Но Вове от неё досталось больше — он даже сбежал к себе в бунгало, просидев взаперти чуть ли не сутки. А что, Пепита в гневе страшна. Даже я боюсь лезть под горячую руку.

И самое главное, я соорудил отличнейший самогонный аппарат. Медный топливопровод с полузатопленного сторожевика как нельзя лучше подошёл для изготовления змеевика, к тому же за время нашего отсутствия Старый Пабло умудрился раздобыть радиатор от квада — уж не знаю, во сколько ему это обошлось. Но перегонник получился на славу — хочешь, один раз перегоняй, хочешь — два, а если совсем приспичит — то и три. Брага успела настояться, Пабло занялся изготовлением напитка богов два дня назад, и сегодня потчевал честную компанию в составе себя, меня с Инес и Вовы первым белым ромом. С добавлением патоки и ещё каких‑то секретных ингредиентов. Даже в бочонок из‑под «Одинокой звезды» залить не поленился, хотя какая там выдержка, за пару‑то дней…

— Амигос! Я хочу поднять этот бокал за успешное воплощение в жизнь моей мечты последних четырёх лет! — провозгласил тост старик. — Если бы вы знали, как мне было плохо без рома! И вот сегодня я вновь имею возможность с благодарностью припасть к источнику райского блаженства! А благодарить за это я должен двух отважных кабальеро, присутствующих здесь Олега и Вольдемара! Гип–гип, ура!!!

Я опасливо принюхался к своей порции. Пахло весьма приятно. Насколько я знаю, ром в чистом виде пьют редко, особенно белый. Чаще используют как ингредиент коктейлей, но Пабло не опускался до таких пошлостей — в гранёном стакане плескалось около ста граммов прозрачной, чуть отдающей коричневым жидкости. Переглянувшись с Вовой, я решительно опрокинул выпивку в глотку. Пищевод обожгло, огненный ком провалился в желудок, и стало хорошо. Из глаз брызнули слезы, я вслепую выловил шампур с полосатиком и вгрызся в плотное белое мясо.

— Куда! — возмутилась Пепита. — Не готово же ещё!

Я в ответ лишь промычал неразборчиво, продолжая жевать. Глаза открывать не хотелось. Хотелось раствориться в себе, прислушиваясь к ощущениям. Думаю, теперь я понял, почему Старый Пабло так страдал без рома. Забористая штука.

— Уффф!!! — с трудом отдышался Вова, употребив свою порцию. — Сколько в нём градусов‑то?

— Точно не знаю, — усмехнулся в усы Пабло. — Но, думаю, не меньше шестидесяти.

— И ты называешь это ромом?! — в один голос возмутились мы с напарником.

— Первач моей бабушки таким крепким не бывал! — это уже Вова, он себя великим знатоком высокоградусного пойла считает. — Какой же это ром, это самогон чистейший…

— Называйте как хотите, — обиделся старый механик. — А для меня это ром, и никак иначе. Посмотрите, что за божественный напиток это будет через пару лет выдержки! Даст фору лучшим золотым кубинским сортам!