— За что? — он смотрит на меня, усмехается. И да, двух верхних боковых нет. — Дура ты, Санек. Беспросветная. Всегда такая была. Ни за что. Устроит? Ни. За. Что. Ты меня постоянно динамила, сучка. Всегда. А я ведь хотел с тобой по серьезке. А потом, как узнал, что ты с Юсупом спала, и с Геркой… Думаю, вот тварь. Я за нее всегда, а ей даже ноги западло раздвинуть… Вот и все. А после детдома… Не до тебя мне было, поняла? Жизнь, она, сука, непростая… А вот ты — слишком простая. Дура ты, Санек. Просто дура. Думаешь, хорошо устроилась, ебаря себе богатого нашла? Нихера, Санек. По полной получишь.

Все это я слушаю молча, не перебиваю.

И да, хорошо, наверно, что он мне это сейчас сказал. А то так бы и красила розовым нашу дружбу детскую.

Дура я? Да, дура.

Но ничего. Исправлюсь. Учителя, знаешь ли…

Встаю, заматываю шарф.

— Прощай, Ванька. Не звони больше.

Разворачиваюсь и иду прочь.

— Да пошла ты! — орет он мне вслед, — сучка тупая! Твой ебарь тебя поимеет и кинет! Будешь под забором жопой торговать!

Не оглядываюсь. Незачем.

Да и примета плохая.

Виктор смотрел на мелкого грязного уродца, кричащего вслед Снегурке гадости, и ловил себя на глупости.

Очень хотелось пойти и размазать сучонка в мелкий блин по всему пространству фудкорта. Обновить, так сказать, интерьерные решения торгового центра.

Желание это поднималось откуда-то из центра груди, плавно перетекало в мозг, а он уже радостно давал команду кулакам. Сжиматься. И ногам. Вставать. И двигаться.

И надо же, бляха муха, чуть не встал.

Смешно до…

Нет. Не смешно.

Потому что не может человек в его погонах и его должности так себя вести. Не может про это думать.

Не может. Про личное. Про такое.

Это проблема большая. Серьезная проблема.

К психологу надо.

И не штатному, чур его, бля. Тот сразу информацию прямому руководству донесет. Что руководитель УСБ крышей потек.

На девчонку запал, детдомовку. Да так, что готов объект вместо разработки грамотной в землю втаптывать.

Но как хорошо было бы… Втоптать… С кайфом, сука.

За слова его поганые. И те, что за столом говорил. И те, что в спину кидал, крыса.

За лицо маленькой Снегурки. Непроницаемое.

Мертвое.

За сами мысли и намерения грязные. Она же, дурочка, наверняка думала, что этот выкидыш ее защищал и помогал только по дружбе великой.

Ей же, наивной козе, невдомек, что не бывает дружбы между парнем и девчонкой. Особенно, если девчонка настолько залипательная, как Сашка.

То есть, поганый чмырь все это время на нее тихонько подрачивал, прикрываясь великой детдомовской дружбой. А когда понял, что не прокатит, тупо подставил? И не пожалел.

Понятное дело, что Виктор на своем веку видел много говна. И вот такого. И похлеще. Но никогда, вообще никогда не резало его так.

Так жестоко. Так… До крошева зубовного.

И это тоже был дико тревожащий фактор.

Вообще, очень интересный выверт сознания. Когда все понимаешь, мозг спокойно и отстраненно анализирует происходящее… Но в то же время все внутри, что-то такое глубинное и невероятно мощное, о чем и не подозревал раньше… Это все воет. Орет. И рвется. Защищать свое.