И наблюдаю за моим подполковником, расхаживающим по квартире в одних спортивках на голое тело, что-то решающим по телефону, потом по видеосвязи, потом просто долго изучающим документы на экране ноута и из строгого вида папки.

Он меня настолько вымотал за ночь, что совершенно нет сил переживать из-за предстоящей встречи.

Ну будет и будет…

Фиг с ним.

Точно так же, как не переживается из-за того, что обо мне подумает грымза, и вообще, звонил ли ей подпол?

Пофиг.

Хочется валяться, есть вкусняшки, смотреть по огромной плазме смешной сериал про ботаников, и краем глаза отслеживать передвижения Вика.

Любоваться его массивной спиной, хищной грацией, мягкими движениями. А еще тем, как он иногда, задумавшись смотрит на меня.

А я ловлю его взгляд. И жарко становится в момент!

Сашка… Ой, Сашка… Ты — дура. Ду-ра…

Но размышлять об особенностях одного из своих имен не очень хочется. Потом.

Потом я буду думать. Может, даже и переживать. Потому что ничего не понятно, ничего не известно, и, как в статусе в соцсети «все сложно».

Я просто отодвигаю от себя все эти мысли.

И решаю кайфануть. Хоть немного.

Ну вот подумать если, когда еще в моей жизни будет такой случай?

Чтоб внеплановый выходной, да с вкусняшками, да в шикарной обстановке, да еще и с мужчиной клевым?

Лови момент, Сашка! Просто лови момент.

Когда до времени встречи остается всего ничего, Вик вспоминает о моем существовании. Коротко инструктирует:

— Он придет не один. Верней, он придет один, но за ним, скорее всего, будут наблюдать. Твоя задача — соглашаться. Отдашь ему вот эти часы. И все. Особо не разговаривай, он не за тем тебя вызвал.

— Но, может, он и в самом деле…

— Не может. Тебя прикроют. Не бойся.

— Я и не боюсь…

Он морщится, едва заметно.

Но я и правда не боюсь. Чего боятся? Верней, кого? Ваньку, что ли?

Да смешно.

Конечно, была бы я одна, без прикрытия, то перестраховывалась бы. Мало ли, не один придет. С Козловскими. Но сейчас, учитывая уровень подготовки…

И то, что мой подпол будет за всем наблюдать и подстраховывать…

Да вообще ничего не страшно.

И вот я сижу в зоне фудкорта, разглядываю Ваньку.

И не боюсь, нет.

Просто… Странно это все. Он ведь и в самом деле меня защищал когда-то. И вступался за меня.

Почему же так? За что?

— Вот, — протягиваю часы, что мне дал Вик, — больше ничего не удалось взять.

Он рассматривает, усмехается.

— У ебаря своего тиснула?

— Тебе какое дело? Забирай и вали. И вообще, радуйся, что я согласилась.

— Да еще бы ты не согласилась, шалава! Сладко с богатым трахаться?

Мне становится совсем мерзко. Он явно не тот парень, не тот веселый балагур и отвязный двоечник, с которым мы дружили в детдоме. Словно кто-то вынул моего Ваньку из тела и всунул вместо него кого-то другого. Мерзкого слизняка. Тварь.

— Вань… За что ты так, а?

Вопрос вырывается неожиданно. Я прекрасно понимаю, что все впустую, что мой подпол, слушая это, наверняка ругается… Но… Не могу. Мне надо знать. Правда.

Тогда, уходя из его квартиры, на эмоциях и нерве, я думала только о себе. И правильно! Правильно!

Но Ванька так плохо выглядит сейчас. И у него такой забитый, больной взгляд… Мне кажется, что ему, как бездомному псу, сейчас нужна поддержка. Или хотя бы понимание.