— Чтобы причинить мне боль… а главное, дать мне урок… не устыдится.

— Ты уверена?

— Более чем.

Какое-то время они, помрачнев, молчали.

В музыкальном автомате Донна Саммер запела о цене, которую ей пришлось заплатить за свою любовь.

Внезапно Лиз щелкнула пальцами:

— Есть идея!

— Какая?

— Даже католики одобряют аборт, если жизнь матери в опасности, не так ли?

— Не все католики. Только самые либеральные одобряют аборт даже при таких обстоятельствах.

— И твоя маман — не из либеральных.

— Нет.

— Но отец-то более вменяемый? Во всяком случае, в религиозных вопросах.

— Он не такой фанатик, как мать. Может согласиться на аборт, если придет к выводу, что беременность будет грозить мне потерей здоровья.

— Хорошо. Так ты внуши ему, что беременность чревата потерей психического здоровья. Понимаешь? Пригрози, что покончишь с собой, если не сможешь сделать аборт. Веди себя как безумная. Устраивай истерики. Совершай иррациональные поступки. Кричи, вопи, смейся безо всякой причины для смеха, снова кричи, бей посуду… Если все это не убедит их, имитируй попытку самоубийства. Надрежь вены. Не так, чтобы совсем, но до крови. Они не будут знать наверняка, сделала ты это сознательно или случайно, и не захотят рисковать.

Эми медленно покачала головой:

— Не сработает.

— Почему?

— Я плохая актриса.

— Готова спорить, ты их проведешь.

— Так себя вести, притворяться… Знаешь, я буду чувствовать себя полной дурой.

— То есть ты предпочитаешь чувствовать себя беременной?

— Должен быть другой выход.

— Например?

— Не знаю.

— Поверь мне, детка, это наилучший вариант.

— Не знаю…

— А я знаю.

Эми, задумавшись, пила колу.

— Может, ты права, — выдавила она из себя через пару минут. — Может, я попробую провернуть этот трюк с самоубийством.

— И все получится. Даже не сомневайся. Вот увидишь. Когда ты им скажешь?

— Я думаю, сразу после вручения аттестатов, если не найду более удобного случая.

— Через две недели! Послушай, детка, чем раньше, тем лучше.

— Две недели ничего не изменят. Может, за это время я сумею раздобыть денег.

— Не сумеешь.

— Как знать.

— Не сумеешь, — отрезала Лиз. — И потом, тебе только семнадцать. Тебе, скорее всего, не сделают аборт без согласия родителей, даже если ты раздобудешь деньги, чтобы оплатить его. Готова спорить, тебе должно исполниться восемнадцать, прежде чем ты получишь право решающего голоса.

Эми как-то об этом не подумала. Она не считала себя несовершеннолетней. Наоборот, ей казалось, что она уже прожила сто десять лет.

— Перестань витать в облаках, детка, — продолжила Лиз. — Ты не послушалась моего совета насчет таблеток. Так хоть теперь постарайся внять голосу разума. Пожалуйста, пожалуйста, ради всего святого, послушай меня. Чем скорее, тем лучше.

Эми понимала, что Лиз права. Она откинулась на спинку сиденья, обмякла, словно марионетка с перерезанными нитями.

— Ладно. Чем скорее, тем лучше. Я скажу им сегодня вечером или завтра.

— Сегодня.

— Не думаю, что у меня хватит на это сил. Если я собираюсь имитировать самоубийство, я должна все четко спланировать. А это можно сделать только на свежую голову и собравшись с силами.