– Мура, – призвал Меркурьев. – Давай! Страница пятьдесят семь. Итак, философ не испытал в жизни ни сильных радостей, ни сильных страданий, которые приносят с собой страсти. Да? Нет?

Мура подошла, перевернула книгу и кивнула.

– Отлично, – похвалил Василий Васильевич «Философию». Подумал немного и сказал: – Дай-ка мне её сюда.

Он сунул книгу под мышку и пробормотал:

– А если я её в чемодан спрячу?

– Не нужно её прятать, Вася, – посоветовала Мура. – Ты же сам понимаешь, что не нужно.

– Почему? – строптиво поинтересовался Василий Васильевич. – В чемодан и на замок запереть!

– Ничего не изменится, – вздохнула Мура. – Ты ничего этим не добьёшься.

– А вот посмотрим!..

Он на самом деле засунул книгу в чемодан, запер и ещё подёргал замочек, надёжно ли. Заперто было надёжно. С балкона ему было видно, как скачет по серому от дождя песку Кристина, за ней мчится несуразный пёс, а за ними неторопливо шествует Саня – Александр Фёдорович, – прижав к уху телефонную трубку.

Меркурьев нацепил куртку, засунул в карман шапку, посокрушался над кучей вещей, которые он так и не удосужился разложить, и постучал к Муре.

– Ты в самом деле собираешься проводить спиритический сеанс? – первым делом спросил он, как только она распахнула дверь. – Или это шутка?

– Это не шутка.

Меркурьев вдруг как будто вернулся в сегодняшнее утро, на маяк. Он забыл обо всём, пока запивал пшённую кашу горячим какао и Мура держала его за руку, – словно кто-то приказал ему забыть!

А тут вспомнил.

Он собирался как следует поцеловаться с ней – долго, с чувством, – мечтал об этом и строил планы, но теперь ему стало не до поцелуев.

– Мура, – позвал он и с размаху сел в кресло. – Я тебе не рассказал. А я должен рассказать!..

– Не обязательно, – отозвалась Мура, и голос у неё был безмятежный. – Я тоже видела.

– Как?!

Она подошла, присела перед ним на корточки и заглянула в лицо.

– Когда ты пришёл, – сказала она совершенно серьёзно, – началось возмущение поля. Очень сильное. Я взяла тебя за руку, и мне всё стало видно.

И она снова взяла его за руку. Василий Васильевич высвободился.

– Что тебе стало видно? – свирепо спросил он. – Ах да, ты же ясновидящая, я всё время забываю!..

– Ты увидел огонь на башенке, – пояснила Мура. – И побежал туда. Ты влез в окно. Я не поняла, почему ты полез, дверь была закрыта?

Меркурьев кивнул, косясь на неё с опаской.

– Ты побежал наверх, ты был уверен, что там засели какие-то злодеи. Ты не думал, что именно будешь делать, если они действительно засели. Тебя обуял охотничий азарт.

– Это точно, – подтвердил Меркурьев. – Обуял.

– Ты нашёл потайную лестницу. Вернее, тебе её показали. По ней ты забрался на самый верх, но там никого не было, огонь не горел, и башенка была пуста.

– Да иди ты к лешему!

– Ты стал спускаться, и потайной ход оказался закрыт. Ты поискал его и с трудом нашёл дверь. Ты подумал, что тебя едва там не замуровали, испугался…

– Кто угодно испугался бы! – перебил Меркурьев.

– Выбрался в окно и вернулся, – продолжала Мура. – Я не знаю, станет ли тебе от этого легче, но никакой опасности не было.