– Дела, дела, – вздохнул я и подмигнул Анжелике. – То одно, то другое.

– Нам надо многое обсудить, – невероятно серьезно сообщила мне Верейская. – Очень многое. В гости напрашиваться не стану, это не очень удобно, но внизу есть кафе, мы могли бы…

– Могли бы, но увы. – Развел я руки в стороны, причем вино в бутылке при этом негромко булькнуло. – Извините меня, Олеся, – никак. У меня очень, очень много дел, и они не терпят никаких отлагательств.

– Харитон Юрьевич крайне занят, – поддержала меня Анжелика и, словно в противовес мне, скрестила руки на груди. – Невероятно.

– А вы, я так понимаю, его личный секретарь? – язвительно осведомилась у моей давней знакомицы Верейская. – Или нет? Ну, конечно же, нет, вы просто консьерж. А если так, то стойте за своей тумбочкой и не лезьте в разговоры, для вас не предназначенные. Пейте чай, развлекайтесь судоку, что там у вас еще в должностной инструкции указано? Носки вяжите.

– Этот этаж вверен мне руководством «Радеона», – сурово заявила Колокольникова, явно не собирающаяся уступать противнице ни пяди коридора. – Моя задача – оберегать покой и душевный комфорт живущих здесь людей, именно это и закреплено в той самой должностной инструкции. Что, собственно, я сейчас и делаю. А если консьержи вашего этажа манкируют своими обязанностями, то это их проблемы. У меня здесь такого не будет!

– Бред какой-то. – Потерла лоб Олеся. – Надо будет по вашему поводу пообщаться с госпожой Свентокской. Пусть она уже разберется со своими подчиненными!

– Флаг в руки, – хмыкнул я. – Не забудь при этом упомянуть мое имя, думаю, Ядвига очень обрадуется. А что до этой девушки, то сразу предупреждаю: если у нее из-за тебя возникнут проблемы, то меня это крайне опечалит. Она несколько раз меня выручала, можно сказать, что мы друзья.

– Ты? – изумилась Олеся. – С ней?

– Я не сноб, потому не делю людей на успешных личностей и обслуживающий персонал. Нет у меня такой привычки. Либо я с ними дружу, либо посылаю куда подальше. Это очень удобная позиция, не надо для себя решать вопрос, с кем как общаться. И тебе того же советую. Поправь меня, но вроде кто-то совсем еще недавно бегал коллегам за кофе, загружал бумагу в принтер и при получении приказа «прыгать» уточнял только две вещи: как высоко или как далеко. Не напомнишь мне, кто именно?

– Позвони мне, как освободишься, – помолчав пару секунд, попросила Верейская, обожгла взглядом Анжелику и нажала кнопку вызова лифта. Ждать долго не пришлось – двери открылись моментально, кабина, в которой я приехал сверху, еще никуда не отправилась.

– Пойду. – Я зацепил из вазочки, стоявшей на стойке, леденец в пестрой обертке, а после подмигнул Колокольниковой. – Дел и правда полно. А если эта милашка все же пообщается с пани Ядвигой и у тебя возникнут проблемы, сразу дай знать, хорошо? У меня за последние полгода в этом заповеднике кое-какие связи на уровне лесника появились, все порешаем.

– Не пообщается, – отмахнулась Анжелика. – Свентокская ее не любит. Во-первых, Верейскую назначили без ее ведома. Ну да, это сделал сам Валериан Валентинович, но суть остается та же – уязвленное самолюбие.