– Славный, славный юноша. – Покивал толстяк. – Собой хорош, отменно сложен и, как видно, неглуп.

– Благодарю за добрые слова, уважаемый Расул-бей. – Поклонился я толстяку. – Ваша похвала дороже любого злата.

– Положительно неглуп, – повторил вельможа. – Я выполню твою просьбу, уважаемый Бахрамиус. Но и ты не забудь о моем скромном пожелании.

– Завтра жду тебя к обеду, друг мой. – Улыбнулся маг. – Зелье будет ждать тебя, равно как и седло барашка в сливовом соусе. Я помню, это твое любимое блюдо.

Сдается мне, не сильно простое зелье этот павлин заказал моему приятелю, наверняка кого-то хочет травануть. Да и ладно, пусть его, лишь бы помог. Ведь это именно он, похоже, выступает в качестве ключа к дверям дворца.

И я угадал. Этот самый Расул-бей оказался кем-то вроде дворцового распорядителя. Должность не самая главная, в отличие от визиря или казначея, но и не последняя. А самое главное, позволяющая знать все и обо всех, а также добиваться практически любых целей в пределах дворца. Например, ему почти ничего не стоило представить племянника уважаемого Бахрамиуса самому падишаху в обход всех инстанций, которых тут было очень много.

К слову, дворец был прекрасен. Вот только в какой-то момент появилось у меня подозрение, что срисовывали его с одного турецкого отеля. Правда, очень дорогого и престижного отеля, настолько, что за свои деньги я бы в такой сроду не поехал. Впрочем, и дворец красивый, и отель был очень хороший. Мне две недели проживания в нем владелец ночного клуба оплатил в качестве гонорара за «джинсовую» статью. Клуб был так себе, но оно того стоило.

А еще здесь было очень, очень много переходов, поворотов и стражников. Их концентрация на квадратный метр поражала. Это тебе не Север, где охрана монарха запросто может взять да уйти калдырить на пару дней невесть куда. Впрочем, кениг в этом случае если и разозлится, так только на то, что его с собой не позвали.

Мы шли и шли, причем в какой-то момент мне начало казаться, что наш провожатый-царедворец просто заблудился, но, желая сохранить лицо, в этом не признается. Но оно и не мудрено – залы все в позолоте и мраморе, стены коридоров обтянуты шелком, расцветки вроде разные, но одновременно с этим все какие-то одинаковые.

Может, пора зарубки на дверях делать? Как в лесу. А то ведь не выберусь отсюда.

Но обошлось. В какой-то момент мы оказались в зале, которую залой особо и не назовешь. Это было помещение просто-таки невероятных размеров, футбольное поле и то меньше, а уж позолоты на стены и потолки ушло столько, что замок Лоссорнаха после этого великолепия лачужкой кажется.

Что до гигантских створок, за которыми, видимо, и находился тронный зал, так они поразили даже мое воображение, а я чего только не повидал здесь за последние полгода. По ходу, тут имитацией богатства и не пахло – на эту дверь пошло чистое золото.

Охрана, представлявшая собой десяток здоровенных лбов, закованных в позолоченные же доспехи, немедленно уставилась на нас, злобно раздувая ноздри, отчего кольца, продетые в них, забавно заколыхались.