– Нет, мудрейший, – отозвался мой телохранитель. – Эти слова звучали, я тому свидетель.

– Ты старший среди этих людей, – снова вступил в беседу ибн Кемаль, уставившись на Овидия. – Твоя изрядно пожил на свете, как и я. Это значит только одно – из состояния познания мира ты перешел в состояние осмысления прожитого. Надо думать, ты занимаешь место советника при этом человеке, которого я так и не вспомнил.

Я мог собой гордиться – наконец-то мне удалось увидеть Мастера Стрекоз без его обычной маски. Вернее, масок. Он на самом деле растерялся, равно как и его спутники. Ну да, перед ними всего лишь НПС. Казалось бы, какой пустяк, неигровой персонаж. Но легче в реале голой рукой гадюку цапнуть, чем в данной игре – этот сгусток пикселей.

– И знаешь, я рад, что мне не удается воскресить в памяти его лицо, – продолжал тем временем вещать ибн Кемаль. – Почему? Потому что человек, назначающий советником лжеца, и сам никем другим являться не может. Ради правды, я не должен бы сидеть с вами за одним столом, потому что это оскорбление всей моей прожитой жизни. Но тут, помимо вас, есть те, кого я счастлив назвать друзьями, и поскольку они пока не встают, то и я посижу. Потому что я знаю, что такое глубокое уважение к тем, кого чтишь.

– Как всегда к-красиво и витиевато сказано. – Несколько раз хлопнул в ладоши брат Юр. – После таких с-слов и добавить-то н-нечего. Хотя н-нет, есть чего. Орден н-не вправе д-диктовать досточтимому Х-хейгену свою волю или ставить какие-либо условия. М-мы слишком его уважаем для этого, н-нас сплотили пролитая к-кровь и смерти д-друзей. Если д-досточтимый Хейген сочтет н-нужным заключить с-союз с теми, к-кто сидит по другую сторону ст-тола, пусть будет т-так, хоть в свете сказанных слов п-подобное решение не п-придется по нраву великому магистру. Но от лица Ордена я оф-фициально заявляю, что ни вас, ни л-людей, что в-вам служат, не подпустят к храму б-богини Тиамат. Исключение – п-паломничество с целью п-поднесения даров богине. В том же с-случае, если досточтимый Хейген захочет оспорить д-данное требование… Ну, думаю, до п-подобного не дойдет, верно же?

– Уверен, что нет. – Покивал ибн Кемаль. – Ты и я знаем этого мальчика давно. Он строптив, поспешен в решениях и падок на женскую красоту, это правда. Но он знает, что такое дружба, да. И не променяет ее ни на что.

– Старый друг лучше новых двух, – глядя на Мастера Стрекоз, произнес я. – Мне не хотелось бы потерять свою репутацию в ваших глазах, досточтимые Юр и ибн Кемаль.

– Сказал бы я, что ты поступил разумно, но не стану. – Поднялся с лавки глава «Воинов Света». – Репутация – это важно, но она не вершина пирамиды. Но ты удивил меня, Хейген. Нет, серьезно, удивил. Не думал, что подобное возможно, привык к тому, что везде одно и то же происходит. Ладно, значит, не договорились. Как там сказал уважаемый Юр? Пусть будет так.

– Присоединяюсь к словам лидера, – усмехнулся Лезвие Бритвы. – И – до скорой встречи.

– Мне не понравилось то, как ты сказал свои последние слова, – безмятежно произнес Хассан. – В них заложена угроза, как мне кажется, потому знай: этот мальчик с настоящего момента находится под защитой замка Атарин. И все его друзья – тоже. Впереди кровавое время, одиночки не смогут выжить. Юр – мой брат, он встал на сторону Хейгена, которого я люблю как сына. Значит, мне не надо даже думать о том, рядом с кем плечом к плечу я встречу бурю. И теперь любой их враг – мой враг и враг моих детей. Да, и еще… Тех, кто захочет причинить вред дому богини Тиамат, встретят не только мечи рыцарей. Знайте это. И передайте мои слова всем остальным.