Она вздрогнула.

– Мадемуазель д’Эгре! – повысил голос Копен. – Вам тоже следует покинуть здание академии!

Франсуаза кивнула.

– Не волнуйтесь, декан. Мне и самой противно находиться здесь… Бонни, пойдем! – она вышла на крыльцо, подставила лицо прохладному ветру, чувствуя, как горят щеки.

Отчаяние охватывало ее. Казалось, что все ополчились против Этьена: де Гра, преподаватели академии, ее собственный брат.

Ноги сами принесли ее к родному дому. Франсуаза замерла у чугунных ворот, смотря на позолоченный герб над ними. “Отвага и честь” – значилось на нем. Девушка горько усмехнулась.

Поступок брата разом перечеркнул девиз. Франсуаза упрямо смахнула со щеки слезу. Она не будет плакать. Ни сейчас, ни потом.

– Мадемуазель д’Эгре! – лакей распахнул дверь особняка. – Рад вас видеть!

Он посторонился, давая девушке возможность войти. Она замерла на пороге. Бонни прижался к ноге и заскулил, тревожно поглядывая то на хозяйку, то вглубь дома. Девушка на секунду прикрыла глаза, решаясь.

– Спасибо, Жерар, – решительно произнесла она. – Передайте графине, что я зайду в другой день!

Она развернулась и направилась вдоль бульвара обратно в студенческий квавртал. Бонни радостно тявкнул и помчался впереди, показывая дорогу.

Идти пришлось пешком. Извозчики не хотели останавливаться. Франсуаза не сразу поняла, в чем причина, пока не увидела себя в витрине одного из магазинов: растрепанные волосы, смятая одежда. И в таком виде она бродила по городу! Девушка усмехнулась. С остатками ее репутации наверняка покончено.

Наверное, это и к лучшему. Франсуаза зло отвернулась от витрины и поспешила дальше.

Магической паутины у входа в квартиру не было. Девушка озадаченно взглянула на пса, пытаясь вспомнить, ставила ли она защиту при выходе, но безуспешно.

Бонни вильнул хвостом, давая понять, что все в порядке, а потом поскребся лапой.

– Ладно, – выдохнула девушка. В этот момент дверь распахнулась.

– Фран? Наконец-то!

– Отец?!

– Проходи! – граф д’Эгре отступил, давая дочери войти. – И рассказывай, во что ты влезла!

Странно, но именно эти слова, сказанные суровым тоном, были последней каплей. Франсуаза всхлипнула раз, другой, попыталась что-то сказать и разрыдалась. Граф д’Эгре поморщился.

– Ну будет, будет, – он неловко похлопал дочь по плечу. Как и большинство мужчин, при виде женских слез он чувствовал себя слишком неловко. – Успокойся и расскажи все. Начни с самого главного!

– Этьен, – выдохнула Франсуаза, пытаясь успокоиться. – Его арестовали…

– Немудрено. Обвинения крайне серьезные.

– Но он не убивал! – девушка в отчаянии посмотрела на отца. – Этьен не убийца!

Граф д’Эгре внимательно посмотрел на дочь.

– Ты его любишь?

– Да, – она кивнула. – Шокирующее заявление, верно?

– Верно, – отец опустился в кресло и кивнул на диван, предлагая дочери последовать его примеру. – Рассказывай!

По мере рассказа граф д’Эгре мрачнел все больше. Франсуаза умолчала только о теле в тоннеле морга и о том, что произошло между ней и Этьеном этой ночью. Впрочем, о последнем отец, кажется, и сам догадался, но благоразумно не стал расспрашивать.