– Почему бы и нет? – отозвалась Франсуаза, следя за магическими сигнальными линиями. По всей видимости, декан Копен не успел внести бывшую ассистентку в персоны нон гранта или же просто не посчитал нужным делать это, полагая, что мадемуазель д’Эгре вряд ли вернется туда, где испытала унижение. В любом случае это было на руку.

– Да потому что глупо выяснять лояльность по пирожкам!

– А по-моему, это даже мило, – рассмеялась девушка. – Признайся, ты ведь тоже следовал традиции и носил пирожки на могилу?

– Да, но это было…

– Как дань уважения великому человеку, – кивнула Франсуаза. – В этом-то и смысл.

– Но тебя от нападок вредного старикашки это не спасло, верно?

– Знаешь, по здравом размышлении я понимаю, что всегда получала у него то, что запрашивала.

– У тебя был профессорский доступ!

– Да, но это не всегда было связано с основной работой… – Франсуаза задумчиво покусала губу. – Иногда мне кажется, что мэтр Мортелли специально грубил мне, чтобы вызвать сочувствие остальных.

– Возможно.

Они беспрепятственно спустились в подвал и остановились перед очередной обитой серебром дверью.

– Закрыто, – констатировал полисмаг, с опаской посматривая в сторону поблескивающей двери.

– Странно бы было, если бы морг распахнул двери, приглашая всех желающих, – девушка пожала плечами и взялась за ручку.

Негромкое “треннь!”, и дверь открылась. В ночномбезмолвии скрип петель показался очень громким.

Франсуаза вздрогнула, а Этьен оглянулся, пытаясь определить, сработало ли оповещение, но вокруг снова царила тишина.

– Нам следует поторопиться, – Франсуаза коснулась руки полисмага.

Он кивнул и первым переступил порог. Огонек сорвался с ладони и закружил под потолком, скупо освещая помещение.

Академический морг был точь-в-точь как в полисмагическом управлении: резкий запах формалина и холод. Столов, правда, было меньше, всего три, два из которых пустовали. Зато противоположную от двери стену занимал огромный шкаф-саркофаг, разделенный на отделения.

– Шкаф? – Этьен приподнял брови.

– Новейшая разработка. Теперь все тела хранятся там, – пояснила Франсуаза. – Это удобно: позволяет экономить магические резервы и избежать быстрого разложения.

– Ты принимала в этом участие?

– Немного. Ты же знаешь, Ле Шовен не жалует прогресс.

– Верно.

Полисмаг повернулся к люку, темневшему рядом со шкафом. Открыл и заглянул внутрь, проверяя, можно ли по нему выбраться наружу. Серебро тускло блеснуло на стенах, а где-то над головой виднелось звездное небо.

– Ну что, надо выбираться. Подожди, пока я не пройду его весь, и заодно решим, как поднимать Бонни!

Убедившись, что проем достаточно широкий, Этьен залез туда и осторожно, цепляясь пальцами и ступнями за небольшие выступы кирпичей, осторожно пополз по тоннелю. Внезапно рука скользнула в пустоту, а потом нащупала что-то твердое и шершавое.

– Что за… – вполголоса ругнулся полисмаг. Подтянувшись, он заглянул в нишу, от неожиданности отшатнулся, руки соскользнули, и он с глухим стуком съехал обратно.

– Что случилось? – Фраснсуаза, успевшая отскочить в самый последний момент, встревоженно склонилась над ним. – Все в порядке?