Мой брат Боба куда-то исчез. Конечно же это его рук дело! Каждый крутит приемник. Все ищут волну. Наконец-то! Мы слышим гром оркестра.
— Какая досада! — волнуется мама. — Володю уже объявили.
— Ура! — кричу я. — Ура!
— Уррра!! — кричат братья Измайловы.
— Какая досада, — говорит мама. — Как можно! Ведь самое главное! — Маме обидно. Она ищет Бобу.
Боба лежит под кроватью. Он чувствует что-то неладное.
— А ну, выходи! — кричит мама. — Сейчас же!
Он не думает вылезать.
— Я жду! — кричит мама. — Давай вылезай!
— Оставьте его, — говорит Ливерпуль. Он подходит к кровати и спрашивает: — Ты вареные калоши не ел?
— Не ел… — отвечает Боба.
— Тарелки в суп не крошил?
— Не крошил…
— Затылком ничего не видел?
— Ничего не видел…
— Какой же он ненормальный?! Вы слышите? Дай ему бог здоровья!
— Ливерпуль, Ливерпуль, — говорит мама, — вы мне ребенка калечите.
Братья Измайловы поют песню. Под мощный гром оркестра.
6. ВОСКРЕСЕНЬЕ
В стену к нам постучали Измайловы. Мы всегда стучим к ним, а они стучат к нам. Это наша связь.
Я бегу к ним узнать, в чем дело.
Рамис, Рафис, Расим, Раис — в белых рубашках, в панамках и в синих сандалиях. Дядя Али говорит:
— Как Володя? Не хочет ли он прогуляться с детьми? Такой вечер! Вот мы все готовы.
Мой папа спал. Но он встал сейчас же.
— Да, да, да! — сказал он. — Немедленно! Мы идем прогуляться!
Это так неожиданно!
Я ищу свой костюмчик. Мой брат Боба плачет. Он сам не может одеться.
— В чем дело? — говорит мама.
— Скорей, — говорит папа, — вечер чудесный, Али ждет нас, дети ждут, я пойду умоюсь…
Мой папа идет умываться.
— Я не пойму, — говорит мама, — он же спал…
Папа мой одевается. Я одеваю Бобу.
— Сумасшедшие! — говорит мама.
Вот и тетя Фатьма. Она нас торопит. У них разговоры с мамой. Им гулять некогда. Им нужно поговорить. Все кругом им мешают. Всегда не дают разговаривать.
Мы идем на бульвар всей компанией. У нас замечательная компания! Разве лучше бывают компании? Четыре моих лучших друга — все в белых рубашках и синих сандалиях. А я в красных сандалиях, а Боба в коричневых. Боба несет заводной паровоз, а Рафис винтовку. У него замечательная винтовка. Ее сделал дядя Али. Он все может сделать — стул, стол, табуретку… У нас в прошлом году была елка огромная. Мы стали ставить ее — ну никак! — елка все время падает. «Крест надо, — говорит папа, — где я возьму его?» Мы опять ставим елку в бочонок, а елка все время надает. Входит дядя Али, говорит: «У вас доски есть?» Мы говорим: «Какие доски?» — «Деревянные», — говорит он. Я принес две дощечки. А он говорит: «Толще есть?» Я говорю: «Толще есть». Он говорит: «Тащи их». Он берет доски: раз-два— и крест готов. Мы так удивились! Соседи у нас просто редкие. Мы к ним ходим. Они ходят к нам. Папа учит музыке Раиса, Рамиса, а Расим, Рафис еще маленькие. А то их папа тоже учил бы.
Мы идем на бульвар всей компанией.
А на бульваре народу! Море как зеркало. Играет музыка. Папа держит меня крепко за руку, а я иду по барьеру. А за барьером море. Там катают на катере.
— Кто со мной? — говорит папа. Он идет первый на пристань.
Мы садимся в катер. Мотор тарахтит, и мы едем. А я сижу с гармонистом. Он вовсю играет. И поет здорово: