Мама мне говорит:
— Петя, слышишь? Вот твой папаша! Не будь таким! Будь толковым. А то, вот точно так же, пойдешь в заплатках… куда-нибудь там… дирижировать…
Я говорю:
— Я никуда не пойду дирижировать.
— Еще неизвестно, — говорит мама.
Папа мой говорит:
— Пойдем, Петя со мной за штанами.
Мы идем с папой к дяде Али. Дядя Али — это папа Измайлов. Он только что пришел с работы. Я видел его с балкона. Он даже мне улыбнулся. Конечно, он папе даст штаны. И папа пойдет дирижировать. Мне тоже нужно к дяде Али. Он обещал меня взять с собой, показать мне вышки, как бурят нефть и фонтан нефтяной. Хотя, правда, фонтан — редкость. Но, кто знает, может быть, мне повезет.
5. ПАПА ТАМ, А МЫ ЗДЕСЬ
Я, мама, Боба, старик Ливерпуль, дядя Али, Фатьма — ханум, Рафис, Расим, Раис, Рамис — все сидим у приемника. Сейчас папу объявят по радио. И заиграет оркестр. Хотя папу не будет видно, но мы-то знаем: он там на сцене; он дирижирует оркестром. Мы все думаем здесь о папе, а он думает там о нас. Хотя там ему некогда думать, но это ведь ничего не значит! Папа мой выступает по радио. Такого еще никогда не бывало!
— Долго ждать, — говорит Ливерпуль.
— Сейчас, сейчас, — волнуется мама.
— Молодец Володя, — говорит Фатьма.
В какой раз мама рассказывает:
— Я и не думала, он звонит вдруг по телефону, так и так, говорит, только что я узнал, меня будут транслировать. Я кричу: «Что транслировать?» Он отвечает: «Меня транслировать». Я говорю: «Каким образом?» Он говорит: «По радио». А я все не пойму, ведь впервые… Когда поняла, так волновалась!
— За такого человека, как Володя, — говорит Ливерпуль, — я с удовольствием выпил бы. За него я готов всегда выпить.
— Опять все про то! — возмущается мама.
— Нет, за успех, — говорит Ливерпуль. — Я за успех… Я не просто так…
— Да прекратите вы, — говорит мама.
— Сейчас начнется!
— Нету там ничего, — говорит мой брат Боба.
— Там твой папа, — говорит мама.
— Где же папа, раз там его нет?
— Суета сует, — говорит Ливерпуль.
— Вы опять пьяный? — говорю я.
— Тебя не касается, — говорит он.
— Так-то так, — говорю, — но все же…
— Понимаешь, со мной бывает. Не то чтобы каждый день. Но довольно часто. Я не скажу, что все это здорово. Наверное, даже плохо…
— Отвратительно! — говорит мама.
— …но тут, брат, ничего не поделаешь. Тут такое, брат, дело. Привык я — и все тут! Ну, ты не поймешь…
— Понимать-то нечего! — говорит мама.
— …ты, брат, не думай, что я несчастливый. Я видел свет, много разных людей, а теперь я здесь с вами… Твой отец плавал на шхуне «Мария»… Это шхуна была, я вам скажу! Таких шхун поискать на свете! Твой отец там плавал юнгой. До великих событий. Потом эти события — он на коня. Командир эскадрона! Как в сказке!..
— Замолчите вы! — кричит мама.
— Таких людей, — говорит Ливерпуль, — как твой отец, очень мало на свете.
— Что такое, — вдруг говорит Али, — шкала на Париже?
— О! Париж! — говорит Ливерпуль, — Я там не был…
— Почему шкала на Париже? — говорит дядя Али.
— О каком Париже вы говорите? — говорит мама.
— О самом французском, — говорит он.
— Ой, — кричит мама, — шкала на Париже! Приемник совсем на другой волне!