— Два лимонных сока, — крикнул Рене. — Видишь, я знаю, что ты любишь… Я? Все тот же. Занимался живописью, а потом залез в дело, от которого у меня немало неприятностей… Короче, речь идет о предприятии, занимающемся строительством несуществующих портов… Я вложил в него немало денег, оказался более или менее связанным с неким Маяром, а тот вроде бы не такой уж честный малый, как я думал… Впрочем, не хочу донимать тебя всем этим.

Он обезоруживающе улыбнулся, и эта улыбка внезапно оживила прежние времена.

— Это дело как раз для твоего мужа. Я следил за его карьерой. Иногда покупаю «Консьянс». Это борец. Полная моя противоположность… Фло, ты все так же молода!..

— Благодаря косметике. И потом, есть морщины, которые никто не видит, но я их чувствую.

Они пили сок, глядя друг другу в глаза. Оставаясь добрыми товарищами, как она сама того пожелала. И все же ей хотелось пойти дальше, задать ему вопрос, начинавший ее мучить. Она не удержалась.

— У меня не было уверенности, что ты встретишь меня на вокзале, — проговорила она.

— О! Фло!.. Ничто не могло помешать мне.

— Но ведь у тебя могла быть жена… или подружка.

— Да, разумеется.

Концом ложки он рисовал на столе что-то, понятное только ему. С лица у него исчезла веселость.

— Если честно, — прошептал он, — я думал о тебе не каждый день. У меня даже была связь… но после тебя ничего толком не выходит.

На что она рассчитывала? Если бы он ответил: «Да, у меня есть подружка», ей это было бы неприятно, а теперь она злилась, как будто он нарушил договор.

— Пошли, — сказала она, — ты еще наверстаешь.

И быстро добавила:

— Я приехала на несколько дней отдохнуть. Если ты читаешь газеты, то завтра узнаешь, что подорвали нашу виллу в Довиле… по всей видимости, леваки. Поэтому у меня нет больше дома для отдыха.

— Если бы… если бы не это, ты осталась бы в Довиле?

— Возможно.

— Понятно… А я думал…

— О! Рене!.. Не расстраивайся… Я здесь… И рада, что здесь.

Он грустно улыбнулся:

— По-видимому, мне надо поблагодарить тебя?

Он позвал официанта, отсчитал деньги. Чтобы скрыть охватившую неловкость, ему надо было чем-то заняться. Она права: главное, что они вместе, не надо копать глубже. Не надо ничего требовать. Не надо ничего ждать. Но разве может любовь довольствоваться тем, что есть?

— Я тебя отвезу, — предложил он. — Моя машина у вокзала.

Чуть не добавил: «Она стоит там с полудня», но это тоже выглядело бы как упрек.

Флоранс встала. Взяла свой чемодан. Протянула ему платок.

— Я забыла, что здесь так жарко.

Они подсознательно перешли к банальным фразам, прячась от слов, которые первыми приходили на ум и могли их выдать. Подходили дополнительные поезда, выплескивая новые толпы приезжих. Время от времени слышался пронзительный и властный свисток полицейского. Они продрались сквозь толпу, и Рене, бросив чемодан с платком на заднее сиденье, усадил Флоранс.

— Красивый у тебя «ситроен», — сказала она. — Поль отказался от этой марки, когда…

Она остановилась, не зная, правильно ли она сделала, назвав Поля… Пускай, в конце концов все равно! Такая вот игра в прятки только усугубляла страдания. Так они все испортят.