— Черт! Сорвалось! Там люди!

У края площадки остановился фургон «фольксваген», загораживая «пежо». Вокруг суетились люди… женщины в шортах, дети… Они подошли. Вышел и Жерсен. Водитель в фургоне безуспешно пытался запустить мотор.

— Не заводится? — спросил Жоэль.

Жерсен не спеша приближался к ним.

— Там наш «пежо», нам надо выехать, — сказал Жорж.

Машина была с голландским номером, и никто из них вроде бы не понимал по-французски. Женщины мило смеялись. Они были толстыми, как статуи, со слишком белыми ногами.

— Толкните! — предложил Жоэль, показывая жестом, как это сделать.

Все уперлись в фургон. Тем временем Жерсен сел в «вольво» и дал задний ход.

Фургон сдвинулся на несколько метров.

— Хватит, спасибо, — крикнул Жоэль.

Они бросились в «пежо», быстро захлопнули двери. Жерсен у выезда на шоссе ждал просвета в потоке машин. Они встали вслед за ним.

— Что же теперь? — спросил Жорж.

— Едем дальше. Все равно где-нибудь его возьмем.

22 часа 25 минут. «Мистраль» у первой платформы заскрипел всеми своими тормозами. Флоранс вышла из поезда и оказалась в густой толпе. Над вокзалом простиралась синяя африканская ночь, звезды сияли так же ярко, как фонарь над путями. Она почувствовала волнение. Вспомнила молодого человека из прошлого. Они расстались вот здесь у вокзального киоска. Он долго жал ей руку, а потом ждал отхода поезда, одиноко стоя у края платформы с мужественной улыбкой и глазами, полными отчаяния. Теперь ей было стыдно за этот отчаянный взгляд. Ей надо оплатить долг. Она медленно направилась к выходу. Над головами вдруг увидела руку.

— Фло!

Они расцеловались.

— Фло! Я так рад.

Они пробрались сквозь толпу, остановилась у камеры хранения.

— Дай мне.

Он взял у нее чемодан, отступил на два шага.

— Ты не изменилась… Костюм красивый, а вот платок не подходит. Мне определенно надо научить тебя скромнее подбирать цвета.

Оба засмеялись, и она почувствовала признательность за тот легкий тон, который он избрал. Не будет упреков, ненужных извинений, проявлений высоких чувств. Совершенно непринужденно она взяла Рене под руку.

— Какой ты высокий, — сказала она. — Но выглядишь не очень хорошо. Тебя надо подкормить. А мне — чего-нибудь выпить.

С трудом нашли место в переполненном кафе, проходы в котором были завалены сумками и рюкзаками. Неосознанно он повторил прежний жест: свою большую нервную руку положил на руку Флоранс.

— Не слишком устала?

Он наклонился, и в глазах у него появилась какая-то животная нежность, сменившаяся быстрой искоркой иронии.

— Ты заказала номер? Ведь сегодня тридцатое июля, все забито.

— Да. В «Бристоле».

Это было первым шагом к прошлому. Они уже проводили ночь в «Бристоле». Она понимала, что прошлое возвращается. Но чувствовала, что оно оживает незаметно, как тихая музыка.

— А муж? — спросил он.

— В Лондоне до завтрашнего вечера. Во всяком случае, могу обойтись и без его разрешения.

— Ты счастлива?

— Расскажи лучше о себе. Мы так давно…

Она почувствовала досаду от своей оплошности. Непосредственность первых минут исчезла. Но он рассеял ощущение неловкости. К их столу пробирался официант.