— Что это значит? — переспросил я.

— Они не из нашего мира, — спокойно ответил крючконосый. — Больше того, они все из разных миров. Слишком разная физиология, анатомия, внешний вид и даже занимаемые ниши. Пока сказать о чем-то конкретном сложно, но мне думается, что все выжившие виды, которые нас окружают, когда-то были альфа-хищниками. Королями своих миров. А в нашем таковыми были люди.

— Были? — на всякий случай уточнил я. — В нашем мире?

— Верно. Мы наблюдали за солнцем, когда оно стояло в зените. — Константин сделал паузу, не решаясь продолжить. — В общем… либо с ураганом пришла странная оптическая иллюзия, либо это не наше солнце, и мы куда ближе к нему, чем наша земля.

— Это довольно сильное заявление, — подался вперед Герман. — Какие есть доказательства, кроме наблюдения за солнцем, которого почти не видно в урагане?

— Признаков достаточно много. В первую очередь, полный антогонизм выживших видов. Они почти диаметрально противоположны. Многие, если не все, не могли появиться в одном и том же мире, — сказал Константин, листая альбом с зарисовками. — Например, тварь, которую мы называем спрутом, по большей части является симбионтом простейших.

Они поглощают почти любую органику, включая трупы, и быстро растут, перерабатывая любой вид белка. Если бы они появились в нашем мире — более разумная жизнь развиться не смогла бы. Ее просто истребили бы, поглотив, — объяснил крючконосый. — Но, с другой стороны, мы видим куда более противоречивую, вообще небелковую жизнь, кристаллидов. Как они появились и за счет чего существуют, мы можем только догадываться. Есть вероятность, что они попали сюда из мира, где у земли нет атмосферы.

— Это звучит как бред, но все же допустим, что это так. Как вы тогда объясните появление здесь призраков со знанием древнегреческого? — спросил я.

— Так же, как и появление в нашем мире Кубинского подводного города, или наше нахождение здесь — перемещение между мирами. Иного объяснения у меня нет, — развел руками Константин. — Это же вполне может объяснить и исчезновение Атлантиды, как и происхождение некоторых древнейших артефактов Египта. Я не мог не заметить, что многие кристаллиды напоминают крошечные копии пирамид.

— Черт, — я выругался, не сумев сдержать воспоминания, а когда взгляды скрестились на мне, вынужден был объясниться: — Гигантский кристаллид, который пожирал автобус, я, когда его увидел, еще подумал — вылитый египетский обелиск, только иероглифов на боках не хватает.

— Получается, в разные эпохи нашего существования случались прорывы в этот мир, или из него в наш? — спросил, хмурясь, Герман. — Потрясающе.

— Я бы не стал полагаться на эту теорию и тем более говорить, что в этом есть что-то хорошее, — заметил Константин. — Она одна из возможных и, если говорить прямо, одна из самых ужасных.

— Почему? — спросил Артем. — Какая разница, попали в наш мир пирамиды или нет?

— Такая, что в этом случае нас некому спасать, — ответил я, откинувшись на спинку кресла. — Если мы считаем, что это прорывы монстров над Москвой, остается весь остальной цивилизованный мир. С кораблями, судами на воздушной подушке и всепогодной авиацией. Если даже жопа по всему миру — техники и запасов должно хватить для обеспечения нормальной жизни. А вот если мы провалились в чужой мир — помощи ждать неоткуда.