Он не боялся диких зверей. Говорили, что в лесу водятся кабаны, медведи, волки и лоси. Однако их Борис не встречал и не знал ни одной реальной истории про то, что животные причинили кому-либо вред. А вот змеи на луг иногда заползали. Парень видел как-то даже гадюку. Он узнал ее по окрасу. Боря читал книжку про змей и мог отличить гадюку от ужа. Но и змеи, даже гадюки, не пугали его. Парнишка знал, что змеи не нападают на людей. В случае опасности они будут спасаться, стремиться уползти, спрятаться от человека пока есть возможность, пока не схватят ее, или случайно не наступят.

По густой траве Боря ходил все же не спеша, старался шуметь, что бы разбудить задремавшую змею и дать ей возможность уступить дорогу.

В лесу у него не было врагов, кроме, разве что, кусачих насекомых. Но он привык к укусам и редко обращал на них внимания. Борис научился разговаривать с ручьем и деревьями; иногда разводил костер и пек в нем картошку, принесенную из дома. Ему нравилось сидеть на земле возле костра, слушать треск сучьев, непрерывно, подолгу смотреть на огонь и ни о чем не думать. Для Бориса это была своего рода медитация, хотя он даже не знал такого слова и не занимался восточными практиками. Но подобный интуитивный сеанс помогал ему снять негатив.

Первое время мать ругала Бориса за частые и долгие отлучки, но потом привыкла. Сын не мешал ей дома, а возложенные на него обязанности выполнять, как правило, успевал.

И Борис шел в свое тайное местечко, где наслаждался смолистым благоуханием сосен, шумом ручья, ощущением гармонии с окружающей природой. Лес был его единственной отдушиной. Он мог провести здесь весь день, а в вечерние часы заката забраться на дерево и смотреть, как уходит солнце. И никто не мешал ему, никто не лез с руганью и наставлениями.

Свою полянку с прилегающей к ней территорией Борис нашел почти три года назад, когда бесцельно бродил по лесу. В тот раз он серьезно поссорился с матерью и впервые ночевал в лесу один. Поссорился потому, что мать выбросила его коллекцию открыток и спичечных коробков с этикетками. Эту коллекцию он собирал несколько лет. Открытки с поздравлениями присылал ему отец, пустые коробки он иногда брал дома, но чаще находил на улице.

Для Бориса и коробки, и, особенно, открытки представляли большую ценность. Он помногу раз перечитывал поздравления отца, рассматривал изображения на открытках и этикетки на коробках. Ему очень нравилась открытка с изображение восхода солнца на море, у него были открытки с Мавзолеем, новгородским кремлем, Эйфелевой башней, ленинградским Эрмитажем, автовокзалом города Сочи. Благодаря открыткам парень представлял, как выглядят вулканы на Камчатке, улица Арбат, стадион «Лужники» в Москве, Невский проспект в Питере, городской пляж в Ялте.

А коробками Борис иногда играл. Он представляя, что это машины или автобусы. Возил какой-нибудь коробок по полу своей комнаты, делал остановки возле ножек кровати и стула, пихал в коробок спички, будто это пассажиры садятся в автобус.

Когда отец с ними жил, на Новый год и дни рождения он обычно покупал сыну что-нибудь: мягкую игрушку, детский пистолетик или простенькую машинку. После ухода отца его подарки стали ограничиваться преимущественно открытками. Но даже их мать бесцеремонно выкинула. Для матери все открытки сына и его коробки были хламом. Она не считалась с интересами Бориса, ей даже в голову не проходило, что у сына может быть какое-нибудь хобби. Она обнаружила его коллекцию не убранной на столе и выкинула ее на помойку.