Она не обрушилась на Борьку с подзатыльниками, не схватила ремень, не посадила его в погреб, а велела наносить воды, чтобы можно было вымыть посуду и накормить дочку.

Борис в очередной раз простил мать. В его жизни было лишь две отдушины — лес и книги. Книги заменяли ему реальную жизнь. Он не очень любил книги по школьной программе, особенно толстые — они казались ему довольно сложными и длинными, Боря еще не воспринимал идеи Льва Толстого, Гоголя или Достоевского. Он читал лишь статьи с резюме и кратким содержанием таких книжек, как «Война и мир», «Мертвые души», «Преступление и наказание». Гораздо больше ему нравились «Три мушкетера» и «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна».

Борис часто заходил в детскую библиотеку. Он старался брать книжки о приключениях и путешествиях, чтобы больше узнать об удивительных городах и далеких странах, неизвестных ему животных и растениях. Особенно нравилось Борису читать Жуль Верна.

Как и большинство замкнутых людей, Боря был парнем мечтательным, ему хотелось приключений, его тянуло в неизвестные края, в душе у него теплилась надежда вырваться из своей убогой жизни. Он мечтал поселиться где-нибудь среди первобытной природы, своими руками добывать пищу.

Прогулки и общение с ровесниками Борис заменил книгами. Он сопереживал книжным героям книг, но настоящей жизни не знал совсем. Персонажи Марка Твена, Дюма или Аркадия Гайдара были для него персонами более понятными, чем его одноклассники. Он не вел дневников и только из книг знал, что такое любовь.

Боря больше любил лес и его обитателей, чем собственную маму и сестру. Для него лесная полянка и прилегающая к ней территория были самым желанным местом, своего рода убежищем. Неудивительно, что после нелепого убийства ноги сами привели его сюда. Теперь эта стоянка заменяла ему дом.

Пару недель назад, как только начал сходить снег, Боря заходил сюда проведать свою полянку. Он предвкушал скорые погожие денечки, и ему становилось радостнее на душе. Парень с нетерпением ждал, когда солнышко растопит снег, а усыпанный мягким тонким ковром из хвои и шишек пол полянки освободится от влаги, ждал, когда просохнут тропинки и можно будет бегать здесь босяком.

Весна не подвела Бориса. Она выдалась теплая, ранняя и сухая. Последние дни стояла почти летняя погода. Даже в чаще леса, где в прежние годы в это время было полно снега, остались лишь небольшие лужи, да и то не везде, а местами. Конечно, лес еще не просох, босяком по тропинкам не побегаешь, но на пригорках уже зеленела травка.

В дневные часы солнце припекало, можно было даже загорать. Радостно пели птицы, бегали муравьи и жуки, появлялись первые мухи.

Над головой у Бориса стучал по дереву дятел. Он забрался высоко и где-то у вершины сосны без устали колотил своим сильным клювом. Сосны, скованные зимой белым снежным нарядом, сейчас распрямили свои ветки и пустили смолу. Приятно пахнущая масса застывала густыми капельками на оранжево-желтых стволах.

Но Борису было не до дятла, он больше не хотел любоваться природой. Даже здесь, на стоянке, в относительной безопасности парень не мог прийти в себя, очнуться от странного отупения и сосредоточиться. Он находился в крайне возбужденном состоянии. Ему было и страшно, и тошно, и воспоминания не давали покоя. Сердце колотилось неровно, обрывки мыслей лезли в голову и тут же путались, блуждали, лихорадочно сменяли друг друга.