Это было слишком! Упоминание матери произвело чрезвычайный эффект для напряженных нервов Бориса. Кровь горячей волной ударила в лицо подростка, он почувствовал неожиданный толчок в сердце. И странное, нехарактерное для него ощущение лютой ненависти вдруг пронзило Борьку. Эта ненависть быстро трансформировалась в приступ бешеной злобы.

Парень отшатнулся, он нащупал за собой черенок оставленной в курятнике лопаты, схватил ее и ринулся к тетке. Он аж трясся от ярости.

Взгляд женщины встретился с глазами Борьки, чуть не вышедшими из орбит, красными, дышащими ненавистью. И глаза, и лицо воришки были такими, будто он спятил и готов убить кого угодно.

Эх, тетка, она поняла его состояние! Поняла, что сказала лишнее, но было поздно, уже ничто не могло остановить Бориса.

— Ы-ы-ы! — довольно громко прорычал юноша и обрушил хорошо наточенное лезвие заступа лопаты на теткину голову.

Тетка охнула, больше не от боли — от неожиданности.

— Что ты делаешь?! — недоуменно спросила она.

Но Борька нанес еще удар. Женщина хотела позвать на помощь, однако сознание покинуло ее.

Словно чья-то недобрая воля овладела Борисом, сделала его сильным, очень сильным. Как и в случае с матерью его рука рванулась как бы сама собой, почти машинально. И эта рука обрушила лопату на голову бедной женщины. Сокрушительный удар пришелся лезвием по лбу сверху вниз.

Тетка была маленького роста, без косынки, с распущенными волосами. Сразу выступила кровавая борозда, которая на глазах Бориса быстро наполнялась кровью.

Тетка что-то сказала — Борис даже не понял что именно — и стала медленно оседать на землю. Алая кровь хлынула из раны, заливая ей лицо. Но эта кровь лишь усилила ярость парня. Выплеснувшаяся из глубин души ненависть теперь кипела в нем.

Борис вложил всю свою силу и злость в новый удар лопатой по голове оседающей тетки, затем нанес еще удар.

Женщина издала слабый, задыхающийся звук, похожий на стон, и затихла. Она не пыталась защититься, но Борис ничего не соображал, он продолжал с непонятным остервенением лупить тетку лопатой по всем частям ее обмякшего тела.

Что на него нашло? Может, он потерял рассудок?

Борька, действительно, словно спятил, он не мог опомниться, остановиться и восстановить свое помутившееся сознание. Со свирепой ненавистью он лупил тетку, как будто она являлась исчадием ада, источником всех его бед. Это была мстительная ярость помешанного человека, в которого вселился злобный бес.

Борис не мог контролировать этого беса. Хотя, быть может, и не было никакого беса. Просто многолетний пришибленный страх трансформировался в слепую ярость. Но эта ярость оказалась ужасной!

Борис продолжал бить тетку даже после того, как она захрипела в предсмертной судороге. Поначалу он не испугался хрипа и густой крови, в которой успел запачкать руки, свою одежду и старенькие ботинки. Он первый раз видел умирающего — от его рук! — человека и не испытывал никаких эмоций. Однако постепенно парень стал приходить в себя.

Опомнившись, Борис выкинул лопату. Приступ ярости его отступил, взгляд сосредоточился на тетке. Ее залитое кровью лицо выражало изумление, глаза закатились. Она лежала на земле вся в крови.