Борис понял, что не сможет спать — холод так и будет донимать его. Жаль, что нет спичек и нельзя развести костер. Но можно пройтись быстрым шагом, чтобы согреться и унять дрожь.

Борис выбрался на освещенный луной луг. Мальчишка не знал, долго ли ждать рассвета, он потерял представление о времени и пространстве. Мысли о смерти больше не лезли в голову, но хотелось есть. Холод и голод заглушали его душевные терзания.

Борис пошел по едва заметной при свете звезд тропинке, которая вскоре вывела его на узкую проселочную дорогу. Дорога начиналась на окраине его поселка, шла мимо песчаного карьера и терялась где-то на подступах к деревне Ольгинка. Эту дорогу проложили еще в довоенное время, когда карьер использовался для добычи песка. После сильных лесных пожаров лет десять назад дорогу перегородили цементными блоками, что сделало невозможным въезд в лес на автомобилях.

Зимой дорогой никто не пользовался, она была засыпана снегом, да и сейчас, весной, здесь сложно было встретить человека. Только летом и ранней осенью дорога слегка оживала: по ней ходили грибники, иногда на велосипедах здесь ездили на карьер купаться.

Карьер небольшой, но глубокий. Мутная вода в нем пахла гнилой листвой. Мальчишки приезжали сюда и из поселка, и из деревни Ольгинка — карьер располагался как раз между ними. У Бориса велосипеда не было, но он ходил несколько раз по этой дороге пешком.

Вот и сейчас парень вышел на преимущественно очистившуюся от снега лесную дорогу и побежал по ней. Вскоре он достиг карьера, но не стал спускаться к воде, а повернул обратно.

Парень сумел согреться, даже немножко вспотел, он пошел к ручью, журчавшему недалеко от его полянки. Летом в траве, возле этого ручья, Боря любил нежиться в солнечных лучах. А в жаркие дни, чтобы не идти на карьер, мог окунуться прямо в ручье, просто лечь и лежать в потоке прохладной воды.

Борис решил подойти вплотную к воде, чтобы поздороваться с ручьем. Летом ручей был мелким. Но сейчас он занимал все свое русло, наполнился талой водой, которая несла прошлогодние листья и мелкие льдинками.

От ручья веело холодом. Борис опустился к самой кромке воды на корточки и ласково стукнул ладонью по поверхности водной глади. Столбик воды рассыпался легкими брызгами, почти незаметными в слабом свете луны. А Борис ощутил обжигающий холод и отдернул руку.

Темнота понемногу начала тускнеть. В эти предрассветные часы стало особенно холодно. Легкий заморозок кое-где несмело покрывал слабым инеем мокрую траву. От ручья струился неплотный туман, стелившийся легкой пеленой по земле. Сырой лесной воздух делал влажной одежду.

Борис опять выбрался на проселочную дорогу и сделал небольшую пробежку. Пока он бегал, стали гаснуть звезды. Рассвет уже затмил собой яркую Венеру, которую юноша держал за ориентир, когда смотрел на звездное небо. Там, за лесом, лениво вставало солнце, наливаясь всеми своими красками.

Утренний туман, поначалу скромно сосредоточенный у поверхности земли, обнаглел и стал подниматься вверх, обволакивая все вокруг влажным холодом. Медленно просыпающийся лес поглощал этот туман и нехотя впитывал холодную влагу.