В этот раз порог знакомого кабинета бывшего приятеля Степан Куприянов перешагнул не без внутреннего трепета. Его встретил холодный пронизывающий взгляд темно-карих глаз. Было бы глупо уповать на их прежние отношения — от них теперь остались только мыльные брызги. Сейчас он видел перед собой только человека, наделенного немалой властью.

В кабинете были еще двое: Коробов и Сидорчук.

— Разрешите войти, товарищ полковник, — спросил Куприянов с порога.

— Входи, — ответил Ершов со своего места.

Холодный сдержанный тон. Ни в голосе, ни во внешности не было и намека на былую дружбу. Оно и правильно, еще неизвестно, как бы сам Степан поступил на его месте.

— Садись, — распорядился полковник. И когда Куприянов сел на свободный стул, он заговорил чеканным голосом. — Догадываетесь, зачем я вас вызвал? — обратился он сразу ко всем троим.

— Никак нет, товарищ полковник, — за всех ответил Коробов.

— Партия доверяет вам важное задание. Сегодня вы вылетаете на Урал, в поселок Изумрудный. Будете жить в расположении отдельной конвойной роты НКВД. Прибываете не на пустое место, для вас уже обустроено жилье. Ваша группа отныне будет иметь кодовое название «Три толстяка». Вы будете спецкурьерами по доставке особо важных грузов. — Ершов обвел сидящих тяжеловатым взглядом. Надо признать, у него это получилось отменно. — Примерно раз в две недели к вам будут доставлять опломбированный контейнер. Ваша задача охранять его. За утечку информации о полученном грузе — расстрел! За сбитую с контейнера пломбу — расстрел! Ясно?

— Так точно, товарищ полковник! — бодро ответил Коробов.

— Контейнер будете держать в несгораемом шкафу в землянке. — Ершов остановил взгляд на Куприянове. — Куприянов и Сидорчук должны ходить только в паре. За непослушание последует самое суровое наказание. Каждый из вас должен носить при себе пристегнутую противотанковую гранату. Любое приказание майора Коробова должно исполняться в точности. Непослушание будет приравниваться к дезертирству в военное время. Думаю, что излишне вам объяснять, насколько важную задачу на вас возлагают, а потому и спрашивать мы будем по всей строгости! Связь с группой будет поддерживаться через начальника лагеря полковника Лаврова. Вопросы есть?

— Начальник лагеря уже знает о нашем скором прибытии? — спросил Коробов.

— Ему уже сообщили. Он сделает все от него зависящее, чтобы вы чувствовали себя в лагере вполне сносно.

— Мы от него как-то зависим? — хмуро поинтересовался майор.

— Нет, — резко ответил Ершов. — Все приказы вы получаете из Свердловска. В некоторых случаях начальник лагеря может поступать даже в ваше распоряжение. Например, если будет предпринято нападение на груз. В этом случае он обязан всеми имеющимися силами защитить груз. Все! Вопросы имеются? — строго спросил Ершов.

— Все ясно, товарищ полковник, — за всех отвечал Коробов. — Разрешите идти?

— Ступайте!

Приникнув к барачному окну, Фартовый, в миру Жора Гуньков, сузив серые глаза, с интересом наблюдал за тем, как двое архаровцев вытаскивали из грузовика опломбированный металлический контейнер, слегка наклонившись под его тяжестью. За три прошедших месяца, как в лагере появилась эта троица, ящики доставляли пять раз, и по тому, как была обставлена приемка груза, становилось понятно, что их содержимое составляет немалую ценность.