Времени у Коробова было столько, что он мог прицелиться безо всякой спешки, отыскать на спине зэка наиболее уязвимое место. А оно располагалось слева, сразу под лопаткой. Пуля вырвет кусок сердечной сумки и пройдет навылет через грудь, раздвинув ребра. Так что он умрет прежде, чем упадет на землю.

Пистолет судорожно дернулся вверх при выстреле, и беглец, изогнувшись дугой, словно получил сильнейший удар в спину, рухнул лицом вперед, выбросив перед собой руки.

С запозданием в долю секунды выстрелил и старшина — его очередь прошла верхом, потревожив ветви густого кустарника. Пуля зацепила рукоятку тачки, заставив ее закрутиться на месте, а отколовшаяся щепа, отлетев, бешено закувыркалась в воздухе и, упав, зарылась в рыхлую темно-коричневую породу.

Следом, почти одновременно, сливаясь в единую злобную трель, прозвучали еще две очереди. Но они тоже ушли в белый свет, как в копеечку! Выпущенный на волю рой свинца искромсал все ту же тачку и улетел неведомо куда.

Расторопней всех оказался старшина Матвеев. Подбежав к штольне, он пальнул длинной очередью в немое черное пространство. Где-то в глубине, в сердцевине горы, приглушенно откликнулось эхо, покаталось по округе и умерло.

Еще несколько человек устремились следом. А вот этого делать было нельзя ни в коем случае. Более удачного времени для побега других зэков и не подберешь.

— Отставить! — громко крикнул Коробов и жестами приказал бойцам вернуться.

Сейчас не самое подходящее время, чтобы устраивать преследование. Нужно прежде всего засыпать ящики, а потом куда этот несчастный беглец, собственно, из штольни денется?

Старшина остановился и удивленно посмотрел на майора.

Повернувшись, Коробов натолкнулся на испуганные взгляды заключенных, в которых читался страх за собственную жизнь. Как произошедшее скажется на них? Насторожились даже бойцы, которые уже знали, что этот долговязый майор понапрасну глотку не дерет.

Сунув пистолет в кобуру, Коробов махнув рукой:

— Никуда он не денется. Сдохнет под завалами. Заминировать вход… По местам! Работать!

О произошедшем позабыли в следующую минуту. Под тяжестью грунта натужно заскрипели тачки. Кто-то сдержанно закашлялся, а на ящиках с изумрудами, где уже вырос большой земляной холм, невысокий заключенный с вытянутым лицом неумело перевернул тачку с породой. Просыпавшаяся земля вместе с крупными обломками известняка полетела вниз. Один из гнейсовых обломков, ударившись об угол ящика, отлетел под ноги стоящему рядом бойцу. Тот уничтожил взглядом лагерника, сделавшегося вдруг вполовину меньше ростом, и, пнув его носком сапога в живот, велел работать.

Пустяк! Все равно подыхать.

Минировать штольню взялся старшина. В пиротехнике он кое-что понимал — два года занимался диверсионной работой в Белоруссии, в тылу у немцев. А это о многом говорит. Сейчас он занимался делом, в котором крепко соображал, а потому с советами к нему никто не лез.

Если командир сказал, что беглец не должен уйти, то его слова следовало воспринимать буквально и полагалось проявить должную изобретательность. К делу старшина Матвеев подошел творчески — густо, как если бы плел паутину, перетянул вход проволокой, к которой прицепил две гранаты «Ф-1». Вещица убойная. В радиусе до двухсот метров все осыпает осколками, в упор вообще рвет все живое. Теперь ни одна скотина не должна проскочить. Впрочем, нет, крыса обязательно отыщет какую-нибудь лазейку. До чего же умные эти твари!