_ Ещё четверть часа, и им конец. – сказал Трайон. _ Надеюсь, командору Риверосу достанет ума спустить флаг и не губить понапрасну своих людей. Впрочем, если ему приспичило – пусть ещё немного постреляет, тем веселее. Не так ли, мистер Бёртон?

Бёртон собрался ответить, но его прервал крик сигнального уорент-офицера:

– На десять румбов четыре вымпела! Дистанция три с четвертью мили, идут строем фронта. Это перуанцы, сэр!

Кептен Трайон поднял подзорную трубу – и выдал нечто, пригодное, разве что, для написания на заборах. Бёртон посмотрел в указанном направлении и добавил к его проклятиям замысловатую арабскую брань.

В тыл избиваемому чилийскому ордеру выходили из гавани перуанские мониторы. Дым из их труб низко стелился над волнами. Его сносило в сторону берега, и редкая угольная пелена не мешала видеть броневые башни, ворочающиеся на низких, вровень с волнами, палубах.

– Ну, вот и всё, мистер… – Трайон со стуком сложил подзорную трубу и потянулся к амбушюру переговорной трубки. – В машине – будьте готовы дать «фулл спид». Здесь нам больше делать нечего.

– Погодите! – Бёртон схватил офицера за рукав. – Видите, позади строя русской эскадры – белый пароход?

– Да, та самая посудина, которую мы так и не с умели поймать. – подтвердил Трайон. – Рядом с ним русский авизо. Дистанция – мили три с половиной, стоят без хода.

– На его борту те, кому мы обязаны всеми нашими неудачами. – злобно оскалился Бёртон. – Пока русские заняты добиванием командора Ривероса, вы сможете беспрепятственно разделаться с этим перевёртышем. На этот раз им не поможет даже бельгийский флаг!

Трайон дёрнул рукой, освобождая рукав из цепких пальцев.

– Вот что, мистер. – он цедил слова по одному, не скрывая отвращения к собеседнику. – Вы мне смертельно надоели с вашими грязными игрищами. Говорите что угодно, но у сейчас вас есть два варианта. Можете насладиться предстоящим нам плаваньем в своей каюте, к которой я, уж не обессудьте, приставлю вооружённого часового. Или же, можете провести это время в карцере, разумеется, тоже под охраной. Выбор за вами, но «Рэйли» и «Мьютайн» уходят в любом случае.

– Куда? – прохрипел Бёртон.

– Сначала – в Вальпараисо. Там примем уголь – и в Атлантику, в Порт-Стэнли на Фолклендах. А оттуда домой, в Англию. И если вздумаете перечить, или ещё как-то выказывать неповиновение, то имейте в виду: я с огромным удовольствием прикажу вас расстрелять, и пусть меня отдают после этого под суд!

Гавань Кальяо,

Внешний рейд. Спустя полчаса.

– Пли!

Комендор рванул обшитый тонкой кожей спусковой шнур. Орудие оглушительно ухнуло, отдача сотрясла корпус «Лоа», от киля до клотика единственной кургузой мачты. Многотонная махина с гулом чугунных колёсиков откатилась по направляющим.

– Мимо!

Всплеска от падения бомбы Казанков не заметил – видимо, она пролетела над мачтами «Бланко Энкалады» и канула в воду по ту сторону чилийской колонны. Впрочем, другого результата он не ожидал. Одиннадцать кабельтовых – дистанция для перуанских горе-артиллеристов, считай, запредельная. Помнится, в знаменитом бою с британскими крейсерами, комендоры "Уаскара" не добились ни единого попадания за три с лишним часа – а ведь стреляли с куда меньших дистанций! Да и узкая корма чилийского броненосца, на которую идут, грохоча всеми орудиями, повалишинские мониторы – не самая удобная цель.