Остелецкий поднял бинокль. У наклонного форштевня «Герцога Эдинбургского» вырос бурун, из обеих труб клубами валит жирный угольный дым – эскадра Бутакова сдвинулась с места и набирала ход. На сигнальных фалах флагмана заполоскался единственный флажок, шахматное поле, две красные и две белые клетки.

– «Восьмёрка». – сказал барон. – «Ваш курс ведёт к опасности». Что ж, сеньор Риверос, вас предупредили…

Русская колонна тем временем набрала ход. Головным идёт «Герцог Эдинбургский», за ним мателотом – «Минин». Этим двум гордым красавцам не довелось пока столкнуться в бою с равным по силе противником. В кампании на Балтике остатки Эскадры Специальной Службы спустили флаги, не дожидаясь неминуемого избиения, а позже, в атлантическом походе, боевые действия вообще ограничились бомбардировкой берега да беспорядочной пальбой по рыбакам, промышлявшим на Доггер-банке. И вот – их час настал.

На «Минине» взвились флажки.

– «Единичка» и два «шлюпочных»! – Греве, не стесняясь, заржал во весь голос. – Ох, и влетит сегодня кому-то от Бутакова…

Остелецкий пригляделся. Так и есть: прямоугольный синебелый флаг с косицами – латинская «А» по своду сигналов для торгового флота. Ниже два белых с синим квадратом в центре флажка, – латинская «S».

– Ты прав, Гревочка, адмирал терпеть не может подобного вульгаритэ. – согласился он с другом. – Что за манера, в самом деле: на русском корабле, идущем в бой – и аглицкая флажная ругань!

К подобному возмущению имелись все основания. «АSS» – «афедрон ишака», он же «ослиная задница», – сигнал неофициального бранного свода, принятого в Королевском Флоте, известный всякому гардемарину с младших классов Морского Училища. Сигнальщик за спиной Остелецкого довольно хмыкнул – старый служака отлично всё разобрал.

– С «Клеопатры» пишут: «Ясно понял» – сказал барон. – Шутники, в бога душу их…

«А ведь бутаковцы, похоже, не воспринимают противника всерьёз… – подумал Вениамин. – И напрасно: «Кохрейн» и «Бланка Энкалада» вполне современные боевые корабли, и защищены они гораздо лучше русских полуброненосных фрегатов…»

– Чилиец ворочает к весту! – подал голос сигнальщик.

Остелецкий кивнул. Бутаков двинулся напересечку чилийцам, и командор Риверос скомандовал поворот, не желая дать противнику охватить голову своей колонны.

«Пушки… – отрешённо подумал Остелецкий. – Последний довод королей, президентов и императоров – и сейчас он решает всё. Не мины и даже не кованые таранные бивни, так удачно показавшие себя во многих морских баталиях недавних кампаний. И здесь у русских имеется преимущество. Дело в том, что чилийских броненосцах британской постройки стоят британские же дульнозарядные морские орудия системы Армстронга. Сражения в Финском заливе ясно продемонстрировали, что они уступают новейшим казнозарядным стальным пушкам «Крупп Штальверке» и Обуховского завода, которыми вооружены русские фрегаты. Что касается выучки – что ж, будем надеяться, что русские комендоры не подведут. При Кронштадте и Свеаборге они стреляли гораздо лучше англичан…»

В носовом каземате «Кохрейна» сверкнула вспышка, выбросился столб ватно-белого дыма. Несколькими секундами позже до мостика «Луизы-Марии» донёсся низкий рёв тяжёлого морского орудия. В ответ слитно рявкнул главный калибр русских фрегатов и строй эскадры оделся сплошной облачной пеленой.