– Готов, тащ комиссар! – отрапортовал Сидоров, пытаясь забросить ремень карабина на здоровое плечо.

Я молча забрал у него оружие и сразу передернул затвор. Запасных обойм у Бармалея не оказалось. Ну, ему по должности не положено активные боевые действия вести. Хорошо хоть, что механизм ухоженный, смазанный.

Выглянув на улицу, я снова огляделся – вокруг по-прежнему было пусто. Звуки боя вроде бы начали удаляться. Пушка стреляла с длинными паузами. При этом я больше не слышал немецкий пулемет и одиночные выстрелы из винтовок – только частое «татаканье» самозарядок и короткие очереди из «Дегтяря». Кажется, наши почти полностью выбили немцев. Или те просто сбежали?

– Нам туда! – Светлана показала едва заметный проход между двумя домами.

Маневрируя между какими-то хлипкими дощатыми сарайчиками и покосившимися заборами, мы прошли квартал насквозь и выбрались на соседнюю улицу. Здесь тоже никого не было. Стометровый рывок по «открытой местности» вдоль фасадов полуразрушенных домов, и мы снова ныряем в узкий проход, ведущий дворами куда-то в центр города. «Черный ход» выводит нас на какую-то широкую улицу, с двумя проезжими частями и полосой зеленых насаждений посередине – проспект или бульвар.

Здесь мы увидели людей: у кромки тротуара, густо усыпанного довольно крупными обломками почти до основания разрушенного многоэтажного здания, стояли двое в красноармейской форме. До них было метров пятьдесят. У их ног лежали какие-то кучи грязного тряпья. А вот это уже точно дезертиры-мародеры – вряд ли немецкие диверсанты будут отягощать себя награбленным барахлом.

– Куда нам дальше? – шепотом спросил я у Светы.

– Вот как раз туда! – обреченно махнула она в направлении загадочной парочки.

– Стойте здесь! Не высовывайтесь! – скомандовал я. – Бармалей, крути головой по сторонам, чтобы сзади не подкрались!

– А ты? – зачем-то спросила Светлана.

– Пойду пощупаю этих типов за теплое вымя, на предмет их социальной принадлежности! – усмехнулся я и, взяв на изготовку карабин, вышел из-за угла дома, за которым мы прятались.

Увидев меня, парочка заметно оживилась. Один из незнакомцев даже махнул мне рукой. Странно, явно нетипичное поведение для мародеров – на мой взгляд, они, увидев вооруженного мужика, должны ретироваться с места преступления, спасая натыренный хабар.

Я неторопливо пошел к ним, держа карабин прикладом у плеча, но пока не направляя ствол в их сторону. Пройдя половину разделявшего нас расстояния, мне удалось разглядеть, что это немолодые мужчины, одетые в красноармейскую форму. Один из них был в фуражке и сапогах, второй – в ботинках с обмотками и пилотке. Хм, офицер и солдат? В смысле – командир и его боец?

– Товарищ, помогите! – крикнул обладатель фуражки. – У нас двое раненых!

Только теперь я понял, что кучи тряпья у их ног – тела. В той же форме цвета хаки, только густо заляпанные бордовыми пятнами. Раненые – здесь? Что они тут делают?

Я решил подойти поближе, чтобы хорошенько рассмотреть подозрительных военных. Внутри меня буквально ревела сирена тревожной сигнализации: «Опасность, опасность! Беги!» Но я все-таки приблизился и встал метрах в пяти.