При этих словах Зальцман усмехнулся – «пукалка» тоже была разработана Грабиным.
– Да поймите же, – вскочил Котин. – Установка ЗИС-6 потребует увеличения габаритов башни, а это приведет к росту массы танка, а она и без того велика!
– Значит, надо повысить коэффициент прочности брони! – рубанул Василий Гаврилович.
– Это довольно сложно! – вмешался Зальц-ман. – И потребует значительных расходов на подготовку! И перестроения производства. Остановки рабочего цикла! А фронт каждый день требует новые танки! Мы и без того испытываем большие затруднения в обеспечении выпуска машин!
– Меня не интересуют ваши проблемы, Исаак Моисеич! – загремел Грабин. – У меня и своих достаточно! Но я их решаю, а не ссылаюсь на форс-мажорные обстоятельства! Не можете справиться с трудностями? Увольняйтесь! Идите добровольцем на фронт!!!
Директор Кировского завода побледнел.
Зазвонил телефон, и Жданов снял трубку.
– Да! – бросил он и тут же замер, порываясь привстать. – Да, товарищ Сталин, совещаемся. Да, Грабин здесь. Василий Гаврилович выступил… к-хм… весьма эмоционально. Включаю громкую связь!
– Здравствуйте, товарищи! – Голос вождя звучал из динамика негромко, но отчетливо.
Присутствующие незаметно подтянулись, словно на строевом смотре.
– Я настоял на созыве этого совещания, – продолжил Сталин. – Есть мнение, что наш тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. Настоятельно прошу быстро рассмотреть вопрос о его перевооружении! Товарищ Грабин, что скажете? Может быть, вам сложно оценить данную перспективу, ведь сейчас «КВ-1» вооружен орудием вашего производства?
Грабин, помолчав несколько секунда, спокойно ответил:
– Когда ГАУ[26] выдало нашему конструкторскому бюро тактико-технические требования на 76-миллиметровое орудие для тяжелого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и их вооружением, и пришли к выводу, что 76-миллиметровая пушка для тяжелого танка неперспективна и не отвечает требованиям даже сегодняшнего дня. Мы считали, что тяжелый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню, равную по мощности броне своего танка, с дистанции в тысячу метров. Свое мнение я высказал руководству ГАУ и АБТУ[27], но с нами никто не согласился.
– Значит, – сделал вывод Иосиф Виссарионович, – у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?
– Да, товарищ Сталин! – твердо ответил Грабин.
– Вы уверены, что 107-миллиметровое орудие можно поставить в тяжелый танк?
– Я глубоко убежден, что это возможно! – сказал Грабин и покосился на Котина. – Но вот конструктор танка со мной не согласен!
– Это вы, товарищ Котин? – спросил Сталин.
– Я, товарищ Сталин! – подскочил со своего места Котин. – Я не являюсь принципиальным противником перевооружения танка, но считаю, что без серьезной переделки это сделать не выйдет! Нужна новая башня!
– Так в чем же дело, товарищ Котин? Сконструируйте новую башню! – В голосе вождя послышалась насмешка.
– Это… – аж задохнулся от неожиданности Котин. – Это довольно сложно и потребует большой подготовительной работы!