Такой ответ госпожу Фиркин явно разочаровал, как и то, что мастер не прикоснулась к помеченному порошком бокалу, однако телохранительница тоже умела носить маски.

Закончив завтрак, Алла Николаевна поправила прическу, закрепила шляпку, взяла плащ и отправилась вниз, размышляя, сразу идти в Академию или немного погулять в парке, надеясь на появление ювелира? Принимать решение ей не пришлось: едва она спустилась в холл, двери распахнулись, впуская клубы ледяного пара и мрачного мастера Мура.

— Мастер Алла! — воскликнул он, сразу словно стряхивая с себя тяжелый груз. — Я рад, что вы еще здесь!

— Что-то случилось? — сразу напряглась женщина.

— Лорд Илькар сообщил мне, что вы уехали, не желая продолжать наши отношения, — взволнованно сообщил ювелир. — Я пришел, чтобы лично убедиться в том, что стал вам неприятен…

— Какая чушь! — не выдержала Алла Николаевна. — А мне только что сообщили, что вы не придете, потому что лорд Илькар сделал вам выгодное торговое предложение!

Они схватили друг друга за руки и замерли глаза в глаза, убеждаясь, что все вчерашнее не было сном. Потом оглянулись, поняли, что стали объектами пристального внимания портье, телохранительницы и еще нескольких людей — не то гостей, не то служащих, и тут же забыли об этом.

Внезапно женщина осознала, что десять минут назад ее мир вдруг утратил все: краски, вкус, цвет, запах, а теперь все вернулось, нахлынув до головокружения и слабости в ногах. Знакомое тепло, запах цитруса и мха, привкус раскаленного железа и ласковый шепот над ухом:

— Моя, никому, никогда…

До поцелуя дело не дошло, но их объятия и так сказали много тем, кто наблюдал. Вежливый кашель прервал эту сцену.

— Уйдем? — спросил мастер Мур, оценивая окружение.

— Уйдем, — согласилась Алла Николаевна, бросив уничижительный взгляд в сторону телохранительницы. Но та никак не среагировала, сохраняя каменное выражение лица.

Они вышли на улицу. По-утреннему серый снег хрустел под сапогами, у крыльца стоял экипаж с нетерпеливыми лошадьми. Кучер, поглаживая их морды, шептал что-то успокаивающее. При виде четверки ювелир почему-то смутился:

— Прости, я спешил…

— Ты успел, а это главное, — улыбнулась в ответ Алла Николаевна.

Они дошли до Академии, взяли пропуск у хмурого старичка в форменной тужурке и двинулись к зданию «Синего» факультета. Там царила обычная предпраздничная суета. Кто-то радостно паковал сумки, кто-то шел за преподавателями, упрашивая принять зачет или экзамен. Парочка парней, явно принявших с вечера чего-то крепкого, громко обсуждала, куда пойти «полечить голову».

Оглядевшись, мастер Мур решительно потянул свою спутницу к двери с надписью «Секретариат».

— Тут точно можно узнать все о выпускниках, — пояснил он, — и еще подслушать сплетни.

В маленькой комнатке с одним большим столом скопилась куча народу. Кто-то хотел заверить ведомость, кто-то выставить оценки, кому-то требовалось разрешение на выезд, а кому-то — на въезд. Шум, гам, громкие обсуждения. Незваные гости тихонько прикрыли дверь и примостились в уголке. Мастер Мур уступил Алле Николаевне стул, а сам встал рядом и с каким-то даже удовольствием стал всматриваться в общий бедлам. Постепенно комната затихала. Получив свои бумаги, студенты уходили, а новые не появлялись.