- Ясно. А я-то решил, что она у вас прижимиста.
Нет-нет, напротив, она очень щедрая, заверил Нигглера мистер Фезерстоун, хотя денег на ветер не кидает. В начале семестра она его всегда обеспечивает лучше некуда.
Теперь уже Нигглер решил, что самое время переменить тему.
- Эта моя приятельница с дочкой содержат придорожное кафе, очень приличное, - сообщил он. - Можно неплохо поесть. Макрель в горчичном соусе у них просто отменная, но это сезонное блюдо. А таких сосисок с пюре я больше нигде не едал. Вы как относитесь к сосискам с пюре?
Как ни странно, оказалось, что это одно из любимых блюд мистера Фезерстоуна. В Оксфорде есть одно кафе, он частенько туда забегает, потому что сосиски они готовят - объедение.
- Ну, стало быть, будете довольны, - отозвался Нигглер. - Тем более что платить за ужин и ночлег не придется.
- Не придется платить? У вас, я вижу, полно друзей, и все на редкость гостеприимные.
- Да понимаете...
Нигглер умолк, точно на него вдруг вихрем налетели какие-то мечты. Расплющенное могучим кулаком лицо стало расплываться в мягкой, если не сказать сентиментальной, улыбке. Острые серые глазки устремились вдаль, как бы лаская зеленеющие кусты боярышника, едва начавшие распускаться дубы, желтые от первоцвета лужайки в предвкушении чего-то необыкновенно приятного.
- Понимаете, тут все не так-то просто, - наконец проговорил он. - Мы с Лил не просто друзья. У нас с ней отношения особые.
Придорожное кафе под вывеской "Роза Килларни" [модная песенка] состояло из маленького оштукатуренного домика и двух старых железнодорожных вагонов, стены которых были выкрашены ярко-алой, а наличники столь же яркой желтой краской. Две жестяные трубы, которые высились на крышах вагончиков, словно ноги рыцаря в набедренниках, наколенниках, наголенниках и солеретах, изрыгали темные клубы дыма, и они стлались по долине, и без того окутанной пеленой надвигающегося дождя.
Судя по запаху, который несся из вагончиков, там что-то жарили на машинном масле, окна густо запотели. На асфальтовой площадке возле кафе стояло несколько грузовиков - обычно их бывает раза в два-три больше, пояснил Нигглер. Нынче пятница, вечер, все гонят домой.
Когда они вошли в кафе, вонь горелого машинного масла ударила им в нос со всей силой. Мало того, к ней присоединился букет разнообразных резких запахов - рыбы и бекона, соленых огурцов, бараньих котлет, сосисок, вареной свинины, уксуса.
У красных пластиковых столиков, за которыми сидели несколько водителей - причем почти все ели сосиски с пюре, запивая их дымящимся чаем из огромных кружек, - суетилась крупная дебелая девица лет семнадцати-восемнадцати, с толстыми руками и самодельным перманентом на льняных волосах. Эти всклоченные волосы придавали ей сходство с соломенным чучелом, казалось, оно только что выскочило из темноты, где его что-то смертельно перепугало.
- Мама, мама, гляди! Нигглер приехал!
Голос у девушки был тягучий, обволакивающий. Мистера Фезерстоуна даже передернуло, когда он его услышал, будто ему ни с того ни с сего влепили смачный тошнотворный поцелуй.