В очаге потрескивал огонь, а на плитке перед Брэнной булькал какой-то отвар.

Еще одна красотка, подумал Коннор. Куда ни глянь — всюду они.

Черные волосы Брэнны были убраны назад, рукава свитера закатаны. Она подняла на брата глаза, серые, как дым из трубы.

— А вот наконец и ты. Я тебя раньше ждала. Полдня прошло!

— Были кое-какие дела, я же тебе ясно сказал!

Она вскинула брови.

— Что это с тобой? Какая муха тебя укусила?

— В данный момент ты.

Нет, это не смешанные чувства, понял он про себя. Это уже называется «не в духе». Но на сестре-то зачем срываться?

Коннор подошел к столу, где рядом с плиткой стояло блюдо, обычно полное домашнего печенья, и слегка успокоился, обнаружив там мягкие рогалики, обвалянные в сахаре и корице.

— Как смог, так и приехал. Надо было птицу одну продать.

— Из твоих любимых? Неважно, они у тебя все любимые. Коннор, будь реалистом!

— Я реалист, еще какой! Я продал сокола, покупательница оказалась писаной красавицей, к тому же как будто не ломака и проявила интерес. И я еще какой реалист, раз не забыл, что должен быть здесь, а не польстился на славный перепихон!

— Если для тебя перепихон так важен — пойди и займись! — огрызнулась Брэнна, прищурясь. — Уж лучше я поработаю одна, чем с тобой, когда ты так возбужден и зол.

— Меня бесит то, что это не было для меня важным. И перестало быть важным с того момента, как мы начали готовиться к солнцестоянию, — а это еще когда было! — Коннор сунул печенье в рот, тут же взял второе и подкинул на ладони.

— Налью-ка я тебе чаю.

— Не хочу я твоего чая! Нет, хочу. — Он плюхнулся на табурет рядом со стойкой и почесал Катла, с готовностью водрузившего ему на бедро мохнатую голову. — Дело не в сексе, и не в дамочке, и не в птице. Дело ты сама знаешь в чем. Во всем вот этом. Это дело сидит у меня занозой в заднице, а я не сопротивляюсь.

— А у меня бывают дни, когда хочется залезть на крышу и выть. Орать на всех и вся.

Уже спокойнее, Коннор впился зубами во второе печенье.

— Но ты не орешь.

— Пока нет, но скоро до этого дойдет. Давай выпьем чаю — и за работу.

Он кивнул.

— Спасибо.

Проходя мимо брата к плите, Брэнна погладила его по спине.

— Пока дело не сделано, у нас будут и хорошие, и плохие дни. Но мы должны получать от жизни максимум возможного.

Она занялась чайником, а он уперся взглядом ей в спину и решил не говорить, что точно такие же выражения он только что слышал от Фина.

Коннор подумывал, не завалиться ли в паб. Надоело колдовать, заклинать, смешивать зелья. Хотелось света, музыки, разговора, который бы не вертелся вокруг белого и черного, а то и вовсе конца всему, что он знает.

Всему, что он любит.

А если там окажется Элис, можно будет проверить, не отпала ли у нее охота.

Надо же человеку отвлечься, когда сама его жизнь висит на волоске! Отвлечься, развлечься, получить немного тепла. Услышать сладкий стон женщины в своей постели.

А больше всего человеку — мужчине — требуется удрать из дома, когда три самые дорогие ему женщины устроили там сборище клуш, посвященное подготовке к свадьбе. Конечно, слово «клуша» он ни за что не рискнул бы произнести вслух, ему его шкура пока еще дорога.