— Это еще что за чертовщина? — воскликнул Бойл. — Да он у нас сейчас сгорит!

— Здесь очень жарко! — твердил Коннор.

— Да ничего не жарко! Это все Кэвон, — определил Фин. — Чую его запах.

— Дай-ка я с тебя рубашку сниму.

— О, обычно мне это девушки говорят…

Фин в нетерпении стянул с него рубашку.

Коннор смотрел на свою руку, на огромный черный ожог, на облезающую, в волдырях, кожу. Смотрел как бы со стороны, словно разглядывал какую-то диковину под стеклом.

— Нет, вы только гляньте! — прошептал он. И потерял сознание.

Фин наложил на обожженное место ладони. Его пронзила боль, но он не убирал рук. Не давал ожогу разойтись.

— Говори, что делать! — потребовал Бойл.

— Дай ему воды! Я могу предотвратить растекание, но… Тут нужна Брэнна.

— Я ее привезу.

— Слишком долго! Неси воды!

Фин закрыл глаза и распахнул свое энергетическое поле, дал ему выйти за пределы оболочки. Коннор ранен. Приходи. Приходи скорей!

— Вода тут не поможет. — Бойл опустился на колени. — Ни ему, ни тебе. Посмотри на свои руки, они тоже горят! Мне это знакомо.

— И ты знаешь, что это поправимо. — По лицу Фина струился пот, тонкой струйкой бежал по спине. — Если не буду держать — неизвестно, чем это для него закончится.

— Может, льда? Фин, он же горит! Может, сунуть его в ванну со льдом?

— Обычные средства тут не помогут. Быстро иди в мою мастерскую и принеси… Уже не нужно, — с облегчением выдохнул он, видя, как в кухню влетают Брэнна с Айоной, а между ними — Мира с выпученными глазами.

Брэнна кинулась к Коннору.

— Что случилось? — набросилась она на Фина.

— Не знаю. Кэвон — это без всякого сомнения, но ничего более определенного сказать не могу. У него жар, даже небольшой бред. У меня под руками черный ожог, глубокий и расползающийся. Я его пока сдерживаю.

— Дай взглянуть. Дай я сделаю!

— Брэнна, я его сдерживаю. Я мог бы сделать больше, но, боюсь, мне не все под силу. А вот у тебя получится. — Он стиснул зубы от боли. — Но я его не отпущу, даже ради тебя!

— Ну хорошо, хорошо. Но мне надо увидеть. Почувствовать, понять. — Она закрыла глаза, сконцентрировала всю энергию и положила руки поверх рук Фина.

Глаза ее вновь распахнулись, в них стояли слезы, ибо боль у нее под руками была нестерпимой.

— Смотри на меня! — велела она Фину. — Сам он не в состоянии, так что ты смотри за него. Стань им. Почувствуй то, что чувствует он. И исцелись за него. Смотри на меня! — Ее глаза приобрели цвета серой озерной воды и сделались спокойными, очень спокойными.

— Айона, ты положи свои руки поверх моих, отдай мне свою силу.

— Бери всю!

— Холод чувствуешь? Чувствуешь? — повернулась она к Фину.

— Чувствую.

— Холодная и ясная — это сила исцеления. Она заливает огонь, уносит все черное.

Когда Коннора забила дрожь и он застонал, Мира села на пол и положила голову раненого себе на колени.

— Тшш, тшш… — Очень легко и нежно она гладила его волосы, его лицо. — Тшш… Мы с тобой. Сейчас, сейчас полегчает.

Коннор обливался потом — и Фин вместе с ним.

Брэнна вобрала в себя часть жара и боли, и дыхание ее стало поверхностным.

— Держу, — сквозь зубы процедил Фин.