"Медея, Медея, рыжая ведьма Колхиды, зачем ты предала меня?"

Я с силой ударил ладонью по пластиковым башням, превращая их в пыль под моей рукой. Я свирепо улыбнулся тем обломкам, которые получились их модели Эдварда Бонда.

– Нам больше это не понадобится, – сказал я сквозь зубы.

Лоррин засмеялся.

– Чинить не придется. Завтра замок Совета тоже будет разрушен.

Я стряхнул порошок пластика с руки и посмотрел на Арис. Она храбро смотрела на меня, ожидая. Я улыбнулся.

– Мы так и не побыли вместе, – сказал я, стараясь говорить нежным голосом. – Мне надо выспаться, придется уйти сегодня ночью, но у нас есть время пройтись, если ты не возражаешь.

Храбрые зеленые глаза неотрывно смотрели на меня. Затем она кивнула головой, не улыбнувшись, обошла стол и протянула мне руку. Я взял ее за руку, и мы спустились по ступенькам к выходу из пещеры и вышли к долине, не разговаривая. Я предоставил ей выбирать путь, и мы в молчании пошли по долине, а ручеек, журча, бежал рядом с нами.

Арис шла легким шагом, ее пушистые волосы летели за ней туманным облаком. Я подумал, не намеренно ли она держала свою руку на вложенном в кобуру пистолете.

Мне трудно было все время думать о ней, тем более что мне было все равно, признала она во мне Эдварда Бонда или нет. Лицо Медеи во всей ее красоте и зле пылало передо мной, как солнце, лицо, которое не мог бы забыть ни один человек, взглянув на нее хоть раз. На мгновение я разозлился, вспоминая, что Эдвард Бонд в моем теле отвечал прошлой ночью на поцелуй, который она предназначала Ганелону.

Ну что ж, я еще успею ее увидеть сегодня ночью, прежде чем она умрет от моей руки!

Перед моими глазами стояла крохотная дорога на карте, вьющаяся от замка Совета до башни. По настоящей дороге, когда наступит ночь, вновь поскачет кавалькада, как она скакала прошлой ночью со мной. И вновь лесные жители будут спрятаны на обочине дороги, я вновь поведу их против Совета, но на этот раз исход будет совершенно неожиданным для Совета, да и для повстанцев тоже.

Что за страшную паутину соткали Норны! Прошлой ночью как Эдвард Бонд, этой ночью как Ганелон, я поеду на тех же самых врагов, но с целью настолько различной, насколько день отличен от ночи.

Нас двое, и мы смертельные враги, хотя мы и делим одно и то же тело странным, извращенным способом – враги, хотя мы никогда не встречались и никогда не сможем встретиться, несмотря на общее тело. Этот парадокс слишком сложен, чтобы сейчас им заниматься.

– Эдвард, – сказал голос у моего плеча.

Я опустил голову. Арис смотрела на меня с тем же настороженным выражением, с которым смотрели на меня сегодня ночью столько людей.

– Эдвард, она очень красива?

Я уставился на нее.

– Кто?

– Ведьма. Ведьма Совета. Медея.

Я чуть было громко не рассмеялся. Было ли это объяснением всей ее настороженности сегодняшнего дня? Не решила ли она, что моя неловкость, все те перемены, которые она почувствовала во мне, свершились благодаря прелестям соперницы? Ну уж в этом, по крайней мере, я должен буду ее успокоить. Я призвал Ллира, чтобы он простил мне эту ложь, взял ее за плечи и сказал: