– И что? Допустим, ты прав… И что? Ты сидел в машине и ждал меня, чтобы сообщить о своих догадках?

– Нет, не для этого я тебя ждал. Да я и сам не понимаю, отчего меня так сильно к тебе тянет… Наверное, старая любовь не ржавеет – что-то из этой области? И память не ржавеет, держит в себе то время, когда мы были так счастливы… Вот я и подумал – а почему бы и не реанимировать то самое счастье, а? Оно ведь лишним никогда не бывает…

– Ты что, предложение мне делаешь, я не поняла? – с издевкой спросила Варя, повернувшись к Максу всем корпусом. – А жена твоя не возражает, она тоже согласна на эту реанимацию? Ты у нее не спросил?

– Нет. Она бы возражала, конечно, если бы узнала. Но ведь она не узнает – зачем ей такая болезненная информация? Нет, надо жить так, чтобы всем хорошо было… Всегда ведь можно найти уютный и счастливый компромисс, Варь. Вся наша жизнь построена на сплошных компромиссах.

– И какой же компромисс ты мне предлагаешь, интересно?

– Да очень даже приемлемый, между прочим. Если ты не будешь заранее принимать все в штыки, а спокойно меня выслушаешь… Можешь две минуты помолчать и выслушать меня, Варь?

– Что ж, давай… – осторожно согласилась Варя. – Даже интересно, что это за приемлемый компромисс…

– Да, по сути, это и не компромисс вовсе. Это… Это и есть предложение, да. Нет, не руки, это для меня невозможно… Это предложение моего сердца, Варь. Моего эгоистичного сердца, которое все еще любит… И не может забыть… В общем, я предлагаю жить вместе, Варь. Как когда-то. И я все сделаю, чтобы тебе в этой жизни было комфортно. Для начала сниму вам с дочкой хорошую квартиру, обеспечу всем необходимым… А потом, со временем, куплю тебе квартиру. И на твое имя оформлю. Или лучше дом за городом… Да, лучше дом! Пусть твоя дочка свежим воздухом дышит! А главное, тебе не надо будет работать, Варь, ты будешь жить для себя, для дочки… И для меня немного. Я ведь не часто буду к вам приезжать, а только тогда, когда смогу… Но зато я буду знать, что ты есть в моей жизни, Варь! Что ты ждешь меня… Что у тебя нет материальных проблем и забот… Я ведь все это вполне могу устроить, Варь. У меня теперь своя фирма, отец уступил мне долю… Да, я могу. Ну, чего ты так на меня смотришь? Я что-то ужасное сейчас говорю, по-твоему?

– А ты сам как считаешь, Максим? Предлагаешь мне стать содержанкой и еще удивляешься – ужасно это или не ужасно?

– Да брось, Варь… Ну что ты, будто с луны свалилась, честное слово. Сейчас ведь все так живут… А некоторые женщины очень даже гордятся, что удалось устроиться таким образом… И любимой быть, и не бегать за куском хлеба насущного. Живут и радуются жизни, и ни от кого не скрывают! Я тебе больше скажу – нынче такое положение женщины считается более статусным и престижным, чем быть женой. У жены ведь и хлопот больше, и страхов больше… И при всем при том любви ей достается меньше. Разве я в чем-то не прав, Варь?

– Наверное, прав, Максим. Только правда твоя не по адресу, вот в чем дело. Для меня эта правда звучит унижением, хотя и понимаю, что таки да, отстала я от жизни… Я ведь пять лет в деревне прожила, а там, знаешь, такое женское положение определенными словами называется. И часто не совсем приличными. У меня даже на языке вертится одно словцо, да не хочется вслух проговаривать… Ты человек воспитанный, тонко чувствующий, так что прости, воздержусь. И не говори больше ничего, не надо! Все, ушла я, Максим.