А уж сколько всего входило в его обязанности, о чем я узнавала постепенно из дядиных же рассказов. А иногда даже ходила с ним по лесу, когда совершал он ежедневные обходы. Некоторые обязанности так и вовсе считала опасными для жизни. Например, вылавливание браконьеров или тех, кто занимался незаконной вырубкой леса. Ну кто знает, что у таких на уме? А дядя один против них, хоть и с оружием. Да и не перестреляешь же их всех. Тут нужна аккуратность: выследить, опознать, доложить куда следует. И все это, не рискуя собственной шкурой.

Вверенный дяде участок показался мне поистине огромным, даже необъятным. Когда первый раз отправилась с ним в обход, то вернулась с языком на плече и еле дыша. Потом, правда, уже было легче, и со временем я даже полюбила такие прогулки. Старалась поскорее управиться с делами, чтобы успеть пойти с ним. Жаль, брал он меня не всегда, частенько просил подождать его дома.

У меня тоже было много дел, от скуки точно не маялась. Несмотря на дядины протесты, все его хозяйство я взяла в свои руки. Следила за чистотой в доме, готовила завтрак, обед и ужин. Стирала, гладила… В общем, делала все то, что и должна делать женщина, которой у дяди не было.

Один раз даже пришлось лечить дядю Игоря, когда вернулся он с обхода хорошенько избитый. После того, как я пытаясь не бухнуться в обморок обработала все его раны, рассказал, что нарвался на хулиганов, что развели костер и захламили территорию на которой пили-веселились. Призывать таких к порядку – тоже входит в обязанности лесника. Те же оказались каким-то уродами, отморозками. Матерились так, если верить дяде, что даже его уши сворачивались в трубочку. А потом еще и махаться начали. Дядя, конечно, ответил им тоже кулаком, но перевес был явно не на его стороне. Только ружьем и получилось припугнуть и прогнать. А потом он еще и сам лично убирал за этими свиньями.

– Дядь, а ты никогда не задумывался поменять работу? – спросила я его за ужином, наблюдая, как он морщится каждый раз, поднося ложку ко рту.

С ответом он не спешил, а потом сказал одну интересную вещь:

– Знаешь, больше леса я люблю только лес, – с видимым трудом улыбнулся он. – Больше мне любить некого и нечего…

Даже стало немного обидно. А как же я? Я вот, например, уже начинала прикипать к нему. Он мне нравился во всех отношениях. По характеру, по отношению к природе. Импонировала его рассудительность и сдержанность. Но, видно, сама я пока еще не вошла в дядину жизнь, как он уже вошел в мою.

– Я всегда любил лес, с детства. Мы и выросли с твоей мамкой в лесу. Отец с матерью были староверами – с молодости ушли жить в лес, подальше от людей.

Опаньки! Кажется, сейчас приоткроется завеса над прошлым!

Но обрадовалась я рано. Как начал дядя рассказывать, так и закончил:

– Сестра, как стукнула ей восемнадцать, рванула подальше из лесу. Я же остался с родителями.

Да уж, не густо. Но задавать вопросы сейчас я не стала, решив, что в будущем все равно докопаюсь до правды любыми путями.

– Знаешь, кто бы из нас, лесников, на что ни жаловался, опасности там, травмы вот, – прикоснулся он к разбитой губе и снова поморщился. – Ни за что ни один из нас не сменит работу, – криво усмехнулся. – Потому как тут, в лесу, вся наша жизнь.