Но переизбыток кадров в «Бригаде С» растаял быстро. На заре девяностых в СССР вообще все происходило как в клипах, а у «бригадовцев» еще скорее. Весной 1991-го музыкантов в группе хватало даже для занятия вакансий техперсонала, а к осени того же года, когда началась работа над альбомом «Все это рок-н-ролл», Сукачева покинули многие его вчерашние соратники. Большинство из них расстались и с «империей зла» (как обозначил Советский Союз Рональд Рейган). «Начался большой исход из страны. Вслед за Тимуром Муртузаевым уехал в Америку Леня Челяпов. Он теперь там клезмер играет. Артем Павленко отправился в Англию, где и живет по сей день. Эмигрировал Вовка «Раздвижной» Чекан. А Пашка Кузин вернулся в «Браво»». Кроме того, стали натягиваться отношения с Гройсманом. Нет, до его увольнения еще оставалось полтора года, но некое личностное напряжение между ним и Гариком потихоньку накапливалось, к тому же Дима уже познакомился с компанейскими уральскими парнями из группы «Чайф» и вскоре совместил директорство в двух коллективах. Формально он пошел на это с согласия Игоря, но такая деятельность почти всегда приводит к моменту, когда становится ясно, что «Боливар не выдержит двоих».

«Первое время в нашем общении все было нормально, – говорит Гройсман. – А потом я стал немного уставать. Скажу откровенно: физически тяжело, когда Гарик пьет. В такие периоды трудно сохранять спокойствие. У нас, например, произошла в 1991-м история в магаданской гостинице, которую я никогда не забуду. Гарик спьяну предложил человеку с татуировками снизу доверху что-то типа ириски, потому что у того были золотые зубы. Ну, вроде пошутил. Ответ прозвучал примерно такой: «Слышь, хочешь, у тебя сейчас будет такая же улыбка? За пять секунд». И я Гарика еле утащил в номер. А музыкантов «Бригады», которые чуть позже спустились в гостиничный ресторан покушать, какие-то люди затаскивали на кухню, наклоняли головой над кастрюлей с паром и спрашивали: кто у вас главный? Все называли главным меня. Мы туда приехали на четыре дня, у нас восемь концертов. Это был первый день. Я понимал, что при таком раскладе отсюда не уеду. Эти типы ходили по гостинице, как у себя дома, никакие швейцары их, разумеется, не задерживали и ничего не спрашивали. И это Магадан. Меня спасло, наверное, то, что я сам родом из Воркуты. Я пошел к этим «блатным». Состоялся сложный разговор. Сейчас ту историю, конечно, можно рассказывать красочно и весело, но тогда было совсем не до смеха. Я сказал им, что в Воркуте таким же, как они, чай таскал и т. д. Чего, мол, за херня? Закон – не трогать музыкантов и проституток – уже не действует? Сережа Галанин в этот момент ко мне подсел, думая, что я разговариваю со спонсорами (это в ресторане происходило) и через пять минут «поседевший» оттуда вышел со словами: Я тебя в холле подожду… «Я все, что мог «ботать по фене», тогда там «проботал». Как-то удалось замять ситуацию. Но подобного рода непредсказуемые моменты, провоцируемые Гариком (а случалось разное), стали изрядно утомлять. Хотя, когда Игорь не пил, все было сказочно».