Поэтому детально концентрироваться на данной теме резона нет. Разве что отметить пару принципиальных высказываний Гарика о том, что к алкоголю он относится «с глубочайшим уважением и трепетом» и считает, что «других средств от депрессии человечество не придумало». Сейчас он еще добавляет, что разговоры о его пьянстве усиливались вместе с его популярностью. «Это все журналистские дела. Им же надо деньги зарабатывать. Так и о Высоцком когда-то писали. А мне один из его лучших друзей – Вадим Туманов – как-то сказал: «Гарик, я Володю по-настоящему пьяным видел пару раз в жизни». Обо мне почти так же в одном интервью говорил Вовка Шахрин. Хотя, конечно, у меня были пьяные концерты. Но их можно на пальцах одной руки сосчитать за тридцать с лишним лет. А у кого из моих коллег их не было? Я не отрицаю, что в плане алкоголя у меня гены хреновые. Давно это понял и осознал, что нужно делать определенные усилия, чтобы себя сдерживать. Выбор прост: идти преждевременно на тот свет или нет. Для второго варианта желательно не выпивать максимально долго. С годами это стало получаться. В свои 58 лет я по-прежнему скачу по сцене. Если бы регулярно бухал, как можно представить, читая некоторую прессу, смог бы я так скакать? Да сдох бы давным-давно».

Тезис слегка спорный, ибо в истории рок-н-ролла есть ряд ярких примеров, когда презрение к ЗОЖ (здоровому образу жизни) не мешало (и по сей день не мешает) даже пожилым дяденькам «отжигать», как в младые лета: Игги Поп, Оззи Осборн, Мик Джаггер, Кит Ричардс, Джонни Лайдон, Ангус Янг… И дай им Бог! Гарику есть на кого равняться. Но этому физиологическому феномену желательно посвятить специальное исследование и иную книгу.

Мы же пока вернемся в последний год советской власти, когда Сукачев следовал от одной коллективистской акции к другой. Весенний «Рок против террора» продолжился для него летним «Роком на баррикадах». Непроизвольно вышло так, что инициированный Гариком апрельский «антитеррористический» фестиваль в Сетуни оказался в некотором смысле пророческим, ведь он обличал любые формы диктатуры. И вот в августе 1991-го агония «совка» выразилась в создании ГКЧП и попытке государственного переворота, за которым предполагалось жесткое сворачивание всей перестроечной вольницы. Народ тогда вышел в Москве против танков и диктаторских перспектив, а ведущие столичные рокеры вышли к народу. Точнее, к тем десяткам тысяч людей, что обороняли правительственный Белый дом на Красной Пресне. Гарик появился там вместе с Костей Кинчевым (позже награжденным медалью «Защитник свободной России»), и они словно продолжили начатое в «Роке против террора». Как свидетель и участник тех событий, замечу, что в первые «баррикадные» сутки было не до песен. Сукачев, как и все, кто находился в эпицентре событий, следил по обрывочным новостям за развитием ситуации, наблюдал маневры военных вблизи Новоарбатского моста и периодические автоматные очереди трассирующих пуль, выпускаемые в воздух. Но постепенно в среде «повстанцев» возникла атмосфера уверенности и братства, которую дополнили ночные песни у костра лидеров «Бригады С» и «Алисы». А еще сутки спустя, когда уже почувствовалась близость победы, как-то оперативно организовался рок-фест «на баррикадах» с участием всех прибывших к Белому дому музыкантов. Акцию фиксировали многочисленные фото– и телекорреспонденты. Вдохновленный Гарик в «косухе» и бандане говорил в интервью: «Я верю, что мы победили. Очень радостно, что и вчера, когда мы тут с Костей всю ночь играли на гитарах, и сегодня – вокруг столько людей. И молодежи, и немолодежи. Как бы мы ни относились к Горбачеву, Ельцину, это те два человека, которые не допустят, чтобы начался террор. Мы с четырех утра 19 августа наблюдали, как он начинался. А сейчас заканчивается. Хотя, может быть, будет последний и решительный бой. Может быть… Но мы уже победили. Я счастлив».