– Злые духи уже вьются над нами! – прошептал Цезарь, обратив ко мне свое бледное лицо. – Я чувствую их холодное дыхание.

Мне захотелось сказать Цезарю, что это задул ветер с севера и злые духи тут ни при чем. Однако я промолчал, сознавая, что Цезарю, как сыну своей эпохи, все равно везде и всюду будут мерещиться демоны и божественные знаки.

К тому моменту, когда мы выбрались на Эмилиеву дорогу, факел в руке Олвикса догорел и погас. Теперь впереди шел я, держа факел над головой. Эмилиева дорога, как и все стратегические дороги римлян, имела ширину достаточную, чтобы на ней могли разъехаться две повозки. Эмилиева дорога была вымощена широкими плоскими камнями, уложенными так плотно один к другому, что между ними нельзя было всунуть даже лезвие ножа. Вся эта дорога была размечена невысокими каменными милевыми столбиками. По обе стороны от Эмилиевой дороги были прокопаны длинные канавы для стока дождевой воды.

На дорожной развилке примерно в полумиле к югу от Цезены мы наткнулись на повозку, запряженную мулами. В повозке сидели Флавий и Азиний Поллион, добрую половину этого легкого четырехколесного возка занимал походный сундук Цезаря.

– Где Курион и Марк Антоний? – спросил Цезарь, подойдя к повозке и тяжело переводя дыхание после быстрой ходьбы.

Сидевший впереди на козлах Флавий молча пожал плечами, перебирая вожжи.

– Они не появлялись, – ответил Азиний Поллион, зябко кутаясь в шерстяной плащ с капюшоном.

– Странно, – проворчал Цезарь. – Они же ушли с пира раньше нас. Неужели оба оробели и передумали участвовать в этом деле.

– Подождем, – сказал Азиний Поллион. – Время еще есть.

Цезарь забрался в повозку и сел на солому, прислонившись спиной к дощатому бортику. Он выглядел утомленным и каким-то обеспокоенным. В нем не было его прежней уверенности. Таким я видел Цезаря впервые. Видимо, его одолевали сомнения и тревога.

Вскоре вдалеке раздался цокот копыт, к развилке со стороны города мчались два всадника.

Олвикс отбросил край плаща с правого плеча и взялся за рукоять своего длинного галльского меча. Я тоже на всякий случай взял факел в левую руку, освободив правую, если вдруг придется схватиться за оружие.

Всадники на всем скаку подлетели к повозке, с трудом остановив разгоряченных лошадей. Это были Курион и Марк Антоний. Оба были в длинных галльских плащах с капюшонами, под плащами у обоих виднелись панцири и перевязи с короткими мечами.

С появлением Куриона и Марка Антония Цезарь заметно ободрился. Он властно бросил Флавию, чтобы тот трогался в путь. «К рассвету мы должны быть в Аримине!» – добавил Цезарь.

Флавий щелкнул вожжами, повозка покатила по каменному покрытию Эмилиевой дороги. Курион и Марк Антоний, сдерживая коней, ехали рядом с двух сторон от возка. Олвикс и я шагали пешком позади повозки. Вскоре догорел и мой факел. Теперь наш путь озарял лишь бледный призрачный свет луны, которая проглядывала между облаками. Ветер то заволакивал ночные небеса плотными тучами, то разгонял их, обнажая лик ущербной луны.

Проехав через обширный лес и спустившись по склону довольно крутого холма, наш маленький отряд очутился на низком берегу неширокой мелководной реки.