Когда печь раскалилась и вода в змеевидной трубе нагрелась, Флавий открыл кран для спуска горячей воды в ванну. Мне он поручил проследить, чтобы вода заполнила глиняную ванну на две трети. Я ушел в купальную комнату, отделенную глухой стенкой от кирпичного колосника с печью, в котором была встроена водонагревательная система.

Ванна еще не наполнилась до нужного уровня, когда в купальню заглянул Цезарь, сопровождаемый Азинием Поллионом. Кивнув на меня Азинию Поллиону, Цезарь сказал: «Это и есть Авл Валент, автор стихов, поразивших тебя глубиной и проникновенностью!» Желая выразить свое почтение Азинию Поллиону, человеку знатному и блестяще образованному, я встал со стула и слегка поклонился ему.

Азиний Поллион ответил мне изящным кивком головы, при этом наградив меня похвалой, в которой чувствовался истинный знаток поэзии. «Мы еще побеседуем с тобой, дружище Авл», – обронил Азиний Поллион с приветливой улыбкой.

В ожидании, пока ванна наполнится водой, Цезарь и Азиний Поллион уселись на скамью в соседней комнате, служившей раздевалкой. Поскольку дверной проем из купальни в раздевалку был просто завешан длинным куском плотной ткани, я невольно услышал беседу между Цезарем и Азинием Поллионом.

Цезарь с беспокойством в голосе сказал Азинию Поллиону, что сегодня ночью ему приснилось, будто он совершил ужасное кровосмешение, сойдясь в постели с собственной матерью.

– Что может означать этот сон, друг Азиний? – молвил Цезарь. – Если честно, я пребываю в полной растерянности. Не иначе, кто-то из богов шлет мне предостережение, ведь богам ведомы даже помыслы людей. Я замыслил двинуть войско на Рим, но если вчера вечером моя решимость идти в этом дерзком деле до конца была тверда, как скала, то ныне воля моя размякла, как нагретый воск. И тому виной этот ужасный сон! Может, мне отказаться от похода на Рим?

– А что говорят предсказатели? – спросил Азиний Поллион.

– Ничего определенного они не говорят, – ответил Цезарь. – По их словам, совокупление с матерью во сне означает, что человек, то есть в данном случае я, ступил на неверную стезю. Вот и все.

– Здешние прорицатели невежественны, у них нет ни выдержек из Сивиллиных книг, ни Комментариев к жреческим таинствам, – сказал Азиний Поллион с пренебрежением в голосе. – Эти люди сознают, что вражда Цезаря с Помпеем вот-вот выльется в вооруженную борьбу. Потому-то в их предсказаниях и звучат туманные предостережения от неверного шага. Толкователи снов не могут же напрямик заявить Цезарю, мол, прекрати подготовку к войне с Помпеем! – Азиний Поллион негромко рассмеялся.

– Мне совсем не до смеха, друг мой, – тяжело вздохнул Цезарь. – Я ведь понимаю, что затеваю дело, чреватое большим кровопролитием. Но если я первым не нанесу удар Помпею, то могу потерять плоды всех своих побед в Галлии.

– Конечно, тебе нельзя сворачивать с избранного пути! – решительно произнес Азиний Поллион, обращаясь к Цезарю. – Ты можешь проиграть и тогда потеряешь все, даже свою жизнь. Однако в случае победы над Помпеем и сенатом ты станешь властелином Рима! Большего могущества для смертного человека нет под небом Ойкумены! – Азиний Поллион помолчал и добавил: – Я думаю, Цезарь, твой сон предвещает тебе власть над миром, ибо мать, которой ты обладал во сне, есть не что иное, как земля, почитаемая родительницей всего живого. Нечто похожее я вычитал в «Соннике» знаменитого предсказателя Аполлодора Сиракузского. К сожалению, эта книга осталась в Риме в моей домашней библиотеке.