«Это же гнусность и подлость – обманывать такое множество людей! – возмутился простодушный Тит Пулион. – Боги не потерпят этого!»
«Для чего, по-твоему, существуют люди, что богатые, что бедные? – усмехнулся Марк Антоний, давно поправший в душе всяческие моральные принципы. – Люди существуют для того, чтобы их обманывать и грабить. Запомни это, наивная душа!»
Марк Антоний со смехом похлопал по плечу оторопевшего от такой беспринципности Тита Пулиона.
Мне с самого начала было ясно, что речи Цезаря против нобилей и сената, его забота о народе и стремление вернуть былую власть народным трибунам – самый обычный популизм. В отличие от братьев Гракхов, истинных народных вождей, пожертвовавших своей жизнью ради народа, Цезарь пытался с помощью плебса низвергнуть в Риме владычество оптиматов и расчистить путь для личной авторитарной власти. Собственно, этим же занимался и Помпей, опираясь на покорный его воле сенат.
Среди друзей Цезаря было немало истинных демократов, вроде Тита Лабиена и Квинта Цицерона, искренне радевших о народе. Но еще больше в окружении Цезаря было личностей авантюрного склада, таких как Курион и Марк Антоний. Эти люди только разглагольствовали о нуждах народа, а на деле заботились лишь о собственном благе. Цезарь не только не отталкивал от себя этих выскочек, но всячески старался привязать их к себе, понимая, что у порочных людей он всегда нащупает слабое место, в отличие от честных и неподкупных граждан.
Здесь, в Аримине, мне удалось стать свидетелем того, как Цезарь привлекает на свою сторону беглых преступников, воров, промотавшихся юнцов, бежавших от суда. Все это отребье, скрываясь от справедливого возмездия, стекалось к Цезарю, уповая на его могущество и милость. Цезарь, по своему обыкновению, выслушивал каждого просителя, вникал в каждое преступление с дотошностью ревностного законника и изворотливостью умелого адвоката. Каждому преступнику Цезарь мог подарить надежду на избавление от суровой судебной кары, находя во всяком деле смягчающее обстоятельство. И вся эта темная братия клялась Цезарю в верности, надеясь вместе с ним вернуться в Рим, чтобы там очиститься от всех обвинений, прикрываясь могуществом Цезаря, как некой охранной грамотой.
Однако приходили к Цезарю и такие злодеи, настолько погрязшие в преступлениях и распутстве, что даже он ничем не мог им помочь. Таким людям Цезарь прямо и открыто говорил, что спасти их может только гражданская война.
Один из таких злодеев явно не случайно оказался в Аримине и пробился к Цезарю со своим прошением. Звали его Кремуцием Кордом. Это был молодой человек двадцати шести лет, знатного рода и немалого достатка. Во внешности его не было ничего отталкивающего, наоборот, Кремуций Корд был превосходно сложен физически, у него были правильные черты лица, густые вьющиеся волосы. Он был начитан и образован, как всякий знатный римлянин. Однако история его преступлений была ужасна.
Понимая, с каким человеком ему придется беседовать, Цезарь пригласил к себе Марка Антония, который был умелым кулачным бойцом, а также меня и Олвикса. Если Марк Антоний сидел безоружный рядом с Цезарем, то я и Олвикс стояли за спиной у Цезаря вооруженные мечами.