— Себастьян нашел последнее откровение?

— Еще нет, но кардинал на это рассчитывает. Он обнаружил еще один документ, в котором указано местонахождение Девятого откровения.

— И где предполагается его искать? — спросила Хулия.

— На Селестинских развалинах, — ответил Санчес.

— А где это? — не унимался я.

— Миль шестьдесят отсюда, — повернулась ко мне Хулия. — Там велись раскопки, причем этим занимались исключительно перуанские ученые, и все держалось в строжайшем секрете. При раскопках обнаружены остатки древних храмов: в нижнем слое — майя, а над ним — инков. По всей видимости, обе цивилизации считали, что этому месту присуще нечто особое.

Я вдруг понял, что Санчес сосредоточен на разговоре больше, чем обычно. Когда говорил я, он переносил на меня все свое внимание и смотрел не отрываясь. Когда в беседу вступала Хулия, падре принимал другое положение, чтобы полностью сосредоточиться на ней. Было такое впечатление, что он действует очень продуманно. «Чем он, интересно, занят?» — подумал я, и как раз в этот момент наступила тишина. И Санчес, и Хулия выжидающе смотрели на меня.

— Что такое? — в недоумении спросил я.

— Теперь ваша очередь говорить, — улыбнулся Санчес.

— Мы что, говорим по очереди? — спросил я.

— Нет, — вмешалась Хулия, — просто мы беседуем сознательно. Каждый говорит, когда к нему перемещается энергия. Сейчас мы видим, что она переместилась к вам.

Я не знал, что и сказать.

Санчес смотрел на меня с дружеским участием:

— Частью Восьмого откровения является овладение групповым сознательным воздействием друг на друга. Но не надо смущаться. Просто постарайтесь понять, как это происходит. Когда все, кто входит в эту группу, ведут беседу, в какой-то момент только одному человеку приходит в голову самая действенная мысль. Если остальные участники беседы начеку, они почувствуют, что один из них собирается заговорить, и тогда все смогут сконцентрировать энергию на этом человеке и помочь ему высказать свою мысль с предельной ясностью.

Потом в ходе беседы самая действенная мысль возникает у кого-то другого, затем еще у кого- нибудь, и так далее. Если сосредоточиться на том, о чем идет речь, то можно почувствовать, когда наступает твоя очередь. Важная мысль непременно возникнет в вашем сознании.

Санчес перевел взгляд на Хулию, и она спросила у меня:

— Что за мысль пришла вам в голову, а вы ее не высказали?

Я попытался вспомнить.

— Я думал, — проговорил я наконец, — почему падре Санчес так пристально смотрит на того, кто говорит. Наверное, мне хотелось узнать, что это значит.

— Главное в этом, — начал объяснение Санчес, — вовремя высказаться и излить энергию, когда настанет очередь говорить кому- то другому.

— В группе многое может получаться не так, — вставила Хулия. — Некоторые исполняются высокомерия. Они ощущают важность своей мысли и высказывают ее вслух, потом им становится настолько хорошо благодаря всплеску энергии, что они долго продолжают говорить тогда, когда поток энергии должен быть перемещен уже на кого-то другого. Они пытаются подчинить себе всю группу.

Другие же отступают и, даже ощущая, насколько действенна их мысль, не рискуют высказать ее. В результате группа раскалывается, и никто уже в полной мере не может воспользоваться всеми предназначенными для них вестями. Подобное происходит, когда кого- то из людей, входящих в эту группу, не принимает кто-то из остальных членов группы. Отверженным отказывают в получении энергии, и поэтому никому не удается воспользоваться их мыслями.