— Осторожно! Берегись!

без языка, без глотки гляжу на выступ, который сейчас рухнет… мальчишка падает… кустарник и трава брызжут на его лицо росой… подножие утеса, подвернув под себя ногу, — мальчишка, которым я был и больше никогда не буду, все дальше и дальше, пятнышко белизны, казалось, впитавшее остатки света гибнущей звезды, и вдруг я потерял его… очень далеко… там было холодно, ну, а теперь будет темнее… мальчишки удаляются, убегая все дальше… утес… мальчишка… пятнышко проворной белизны, похоже, показавшее всем прочим, как свет покинул гибнущую звезду… у подножия утеса я потерял его… мальчишка падает… кустарник и трава… роса издалека брызжет на мой фильм… свет покинул потемневшую звезду… высокий голубой утес… я потерял его давным-давно… там умиравшего… свет погас… мой фильм кончается…

«Мне нужно Центральное Отопление! Секс в одежде, на улице американский дождь! Если вы, юнцы на площадке для гольфа, испоганите еще одну монтанскую ленту, уделите внимание детскому сексу на походных постельных принадлежностях — их запах достигает Калифорнии сквозь идиотский закат у Входа Стояка, 23! Могли бы стать такими же, каким стал я, послушайте… старый педик без солнечных лучей… Я — Режиссер… Вы же давно меня знаете… мистер, оставьте денег на сигареты…»

В беду я попал, когда они решили, что я наделен администраторскими способностями… Начинается все так: один здоровенный белобрысый бурильщик из Далласа берет меня из резерва рабочей силы на место мальчика-слуги в свое сборное бунгало с кондиционированием воздуха… С виду-то он крепкий, но как только мы обнажаемся вплоть до стадиончика с разметкой для игры в шарики у него под брюхом, он и давай орать благим матом: «Проеби меня до самого дерьма!..» Я дрючу его, как подлюгу, причем от души… Тут из Нью-Йорка приезжает один приятель, бурильщик, и говорит: «Вот парнишка, о котором я тебе рассказывал»… а его приятель жует свою сигару, внимательно оглядывает меня с ног до головы и говорит: «Что ты там делаешь с этими обезьянами? Почему бы тебе не перебраться сюда, в правление, где твое место?» — И он бросает на меня долгий и скользкий взгляд — приятель работает в телеграфном агентстве “Трак”… «Мы новости не сообщаем, мы их пишем». И не успел я и глазом моргнуть, как они уже втиснули меня в серый фланелевый костюм и послали в одно вашингтонское заведение учиться тому, как пишутся сообщения о событиях, которые еще не произошли… Чует мое сердце, это майянское дельце с машиной “IBM”, и я не хочу, чтобы меня застали врасплох в сером фланелевом костюме, когда поднимется шухер… Вот я и действую заодно с Подсознательным Малым, который является техником-сержантом и имеет особую манеру общаться. А он долго там стоит и жует табак — наша слабость… Чем ты там занимаешься?.. Бей, твою мать, сюда… Знаешь, что они имеют в виду, если, к примеру, берутся за дело?.. Расстегнутая рубаха, мнимые чувственные образы, вызывающие в памяти скользкие термины старого джаза — пятьдесят на пятьдесят… Расцелуй всю их мишень… сборные пункты в Дэнни Дивере… ныне они уже контролируют сральник всего мира… попросту вводят печальноглазых юношей, а машина их обработает… после чего — небеса Минро… всем их яйцам конец… Эти офицеры тараторят, входя в гомик-бар, даже не знают, на какие кнопки нажимать… («Бегаешь с этими обезьянами? Почему бы тебе не перебраться через лужайку?») И он ставит мне долгий и скользкий приличный средний балл, серый фланелевый костюм, и я — Дэнни Дивер в бабском наряде, пишущий: «сообщения готовы, сэр». Спрятанные мертвецы тараторят: «Это майянское дельце»… толстая сигара и длинная белая ночная рубашка… Неплатежный ответ прост, как Доклады Правления, фальсифицируемые тысячу лет… Сформулируй оправдания, а машина их обработает… Просроченная закладная действует тысячу лет, пережевывая один и тот же довод… Я, Секуин, усовершенствовал это искусство во времена династии Тан… Другими словами, машина “IBM” контролирует мысль, ощущение и мнимые чувственные образы… подсознательная шалость… Эти офицеры даже не знают, на какие кнопки нажимать… Все, что вы вводите в машину на подсознательном уровне, машина обработает… Вот мы и вводим “демонтируй себя”, и полномочий хватает лишь на ответ: «Мистер Авторитетный в Ю-Йорке, Онолулу, Ариже, Име, Остоне… Могли бы стать такими же, каким стал я, послушайте…»