– А у меня новость! – бодро заговорила Арина. Она уже справилась с мимолетной неловкостью. – Я нашла высококлассного экстрасенса. Говорят, он творит чудеса. Ты пойдешь к нему в субботу, записала тебя на два часа. К нему еще и не попадешь просто так, очередь на полгода вперед расписана. Пришлось подключить мамину знакомую, которая увлекается всяким там оккультизмом и крутится в этих кругах.

Очередное авантюрное сообщение Арины о супер талантливом экстрасенсе не вызвало в моей душе даже скуки. Я вообще никак на него не отреагировала, продолжая делать мелкие глотки приторного красного вина.

– Я пойду с тобой, – сказала Арина. – Говорят, он принимает на квартире, и вся приемная у него заставлена аквариумами с рептилиями. Интересно посмотреть на этот террариум.

– А я не пойду, – скривилась Катя. – Терпеть не могу змей. Они мерзкие и холодные. Я вас лучше на улице подожду.

Неделя пролетела быстро. На работе я забывала обо всем, а в свободное от работы время бесцельно бродила по улицам, осознавая, что радость во мне умирает окончательно. Дома меня все чаще посещали мысли о самоубийстве. То я стояла на балконе десятого этажа и смотрела вниз. В такие моменты я представляла себе, как лечу, раскинув руки, а потом ударяюсь об асфальт, и в одну сторону летят мои кишки, а в другую мозги. Что ни говори, а смерть не из самых эстетических.

В иные моменты я оценивала на прочность светильник в туалете и представляла себя с петлей на шее. Но тут же вспоминала рассказы, что в момент удушения у человека расслабляется весь организм, и он испражняется непроизвольно. Нет уж, увольте, такого позора я даже на том свете не переживу.

Выбор мой все больше склонялся к пузырьку со снотворным, которое периодически принимала мама. Вот уж поистине благородная смерть. Выпил пол пузырька и уснул мертвым сном.

Что меня больше всего поражало в такие моменты, так это то, как спокойно я об этом думаю. Уход из жизни, вернее мысли о нем, стали для меня уже привычными. Останавливало только чувство жалости к родителям, которое едва плескалось на задворках совести. Но мысли о самоубийстве посещали все чаще.

В ночь перед субботой я спала особенно беспокойно. Мне снился Булат. Только на этот раз он не любил меня, а убегал. Я видела, как мелькает его фигура между деревьями. Звала его, бежала за ним. Он временами останавливался, словно для того, чтобы проверить, не приблизилась ли я, оценить расстояние между нами, и снова убегал.

Проснулась я вся в слезах и разбитая, как никогда. Даже трава знахарки плохо помогла мне. Когда зашла Арина, от головной боли я толком разговаривать не могла. Хорошо она была на машине, а то я слабо себе представляла, как мы будем добираться на другой конец города в общественном транспорте. Я и ходила-то с трудом.

Всю дорогу я смотрела в окно, ни о чем не думая.

– Так, кажется это вон тот дом, – показала Арина на девтиэтажку, заворачивая в карман. Она сверилась с картой и принялась искать место для парковки.

Мой взгляд метнулся по двору и остановился на знакомой фигуре. Булат! Это точно был он. Его бы я узнала в стотысячной толпе. Даже рубашка на нем была та же, что в ночь нашего знакомства.