Дым стоял такой, что ело глаза. Ногам моим было нестерпимо жарко. И этот грохот… Мне казалось, что еще чуть-чуть и мои перепонки не выдержат. А голос мой, тем временем, жил собственной жизнью, выкрикивая магические слова все громче.

Сквозь какофонию звуков прорвалась трель дверного звонка, сопровождаемая увесистым стуком, словно били не ногой, а кувалдой.

– Черт. Опять соседи весь кайф обломали, – выругался Перт и потащился открывать дверь, даже не потрудившись затушить огонь и выключить музыку.

Только тут я пришла в себя и выскочила из круга. Что же это за сумасшествие тут творится? Наверное, мы чуть не спалили дом. Арина уже деловито тушила костер, поливая его из кувшина водой. Музыка тоже смолкла, как по волшебству.

В коридоре разыгрывалась комическая в любое другое время сценка. Усталый дядька с красными от недосыпания глазами, в полицейской форме, выставил руки в стороны и пытался сдержать разъяренных соседей, которые, по всей видимости, решили убить Петра. Все они кричали одновременно, ни слова было не разобрать, но я поняла, что сегодняшний вечер переполнил чашу их терпения.

– Молчать! – гаркнул, наконец, дядька, и в коридоре воцарилась тишина. – Все по домам. А я тут сам разберусь. – Что тут происходит? – строго обратился он к нам, когда закрыл за соседями дверь. – Петр, сколько еще они меня будут дергать среди ночи?

Ах вот оно что? Так он уже не первый раз сюда приходит? Тогда понятен настрой соседей. Интересно, кого спасали до меня?

– Михалыч, тут такое дело… – и Петр принялся ему все честно рассказывать про праздник Ивана Купалы, меня и мою душу.

Какое-то время участковый его молча слушал, а потом полез в карман за телефоном и набрал какой-то номер. Кто ему там ответил, не знаю, но он назвал адрес Петра.

– Больше я не собираюсь отделываться предупреждениями. Да и ты сегодня переплюнул себя. Да и вам, красавицы, – он скептически окинул нас с Ариной взглядом, – нужно серьезно лечиться, раз связались с этим идиотом.

Через пять минут нас уже выводили под белы ручки. Мы только уговорили бригаду скорой помощи не надевать на нас смирительные рубашки, обещали вести себя хорошо.

Погрузили нас в «карету», и врач скорой помощи полез следом за нами.

– Что у вас там случилось? – поинтересовался он. Видно, не в меру любопытным оказался дядька.

Хоть машину и здорово трясло, я откинулась на спинку сидения и задремала. Разбудил меня голос Арины:

– Мира, пошли, приехали.

Я проморгалась и поняла, что мы снова находимся возле дома Петра.

– А почему мы тут? – спросила я первое, что пришло в голову.

– А ты бы хотела оказаться в психушке? Иван Васильевич оказался отличным человеком, понял нас и отпустил, – с благодарностью посмотрела она на усатого дядьку, который в данный момент сочувственно рассматривал почему-то меня. – И большое спасибо за совет, – таинственно добавила она. – Мы им обязательно воспользуемся.

Оказавшись на воздухе, я поняла, что жутко устала. Не хотела я ни к Арине, ни к кому-либо еще. Мечтала оказаться в собственной постели и ни о чем не думать.

Но и на этом дикий период моей жизни под названием «Спасение умирающей» не закончился. Врач скорой помощи, как выяснилось, был большим ценителем оккультизма и эзотерики. Он посоветовал Арине провести магический ритуал на перекрестке четырех дорог, ровно в полночь. Как на него согласилась я, ума не прилагаю. Наверное, у моей подруги был истинный дар убеждения. Только на наше несчастье, в разгар ритуала, проезжал мимо именно тот участковый, что сдал нас в психушку. Тут уж его нервы не выдержали и он нас посадил за решетку, да самого утра. Не буду говорить, как я смотрела на следующий день в глаза родителям и как оправдывалась перед ними Арина, но только после того случая она на время притихла, видно боролась с разочарованием и неудачами. И вот сегодня, попивая вино у Кати в общежитии и закусывая креветками, она опять закусила удила.