Тостам не было конца. Валера наготовила кучу еды, да и ребята постарались, привезя деликатесов и дорогого алкоголя, и мы предавались воспоминаниям добрых часа три. Затем все расползлись по разным углам. Некоторые отправились курить на балкон, другие остались поболтать на кухне, а часть пошла в гостиную, чтобы посмотреть видеозаписи с нашего выпускного вечера. Я, Лариска и еще трое наших девчонок разместились на диване в спальне Валерки. Она вытащила из стенного шкафа большие фотоальбомы, и мы принялись с интересом их рассматривать. Молодая Валерка весело глядела почти со всех фотографий в первом альбоме. Как выяснилось, она никогда не отличалась красотой, но ее лицо словно бы светилось изнутри, а улыбка, казалось, могла очаровать даже камень. Кроме нее, на фотографиях мы видели ребят, учившихся с ней на одном курсе. В следующих альбомах чередой проходили перед нашими глазами все студенты, которых учила Валерка – начиная с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года.

Я не слишком люблю рассматривать фотографии – занятие это, на мой взгляд, довольно скучное, но тем не менее я никогда не отказываюсь, чтобы никого не обидеть. Но в тот день я убедилась, что порой следует уделять внимание и таким на первый взгляд бесполезным забавам.

– Глянь-ка, Агния! – взвизгнула Лариска, тыча мне под нос страницей из фотоальбома. – Разве это не Роберт?

Я взглянула на большую фотографию, где были изображены четверо молодых людей в белых халатах на фоне белой больничной стены. Действительно, одним из них оказался именно Роберт Караев – Лариска не ошиблась. Он сильно изменился с тех пор, набрал килограммов двадцать, стал солиднее, но ошибиться невозможно. Однако гораздо больше Роберта мое внимание привлек один из парней, стоявший с ним в обнимку и широко улыбающийся с черно-белого снимка.

– Валерия Семеновна, – обратилась я к Валерке, – а кто это?

Она сдвинула очки на нос и, внимательно посмотрев на фото, покачала головой.

– Честно говоря, девочки, понятия не имею. По-моему, это вообще не мои студенты – возможно, я вела у них практику. Честное слово, даже не вспомню!

– А что такое? – поинтересовалась Лариска, сообразив, что что-то происходит.

– Если не ошибаюсь, – задумчиво ответила я, – то этот парень рядом с Робертом – генеральный директор фирмы «Новая жизнь».

– Ну и что? – непонимающе переспросила подруга.

– А то, что этот мужик, честно глядя мне прямо в глаза, утверждал, что никогда раньше не слышал имени Роберта Караева!

Я показала снимок всем своим бывшим сокурсникам, но ни один из них, к сожалению, не смог ничего сказать. В общем-то, вряд ли стоило этому удивляться, ведь Роберт и парни на фото хоть и заканчивали тот же Первый мед, но семью годами раньше нас.

– Наверное, стоит спросить на кафедре, – посоветовал Толик Бондаренко. – Если тебе так нужно найти этого человека, вполне могут помочь.

Неплохая идея! Но визит придется отложить, потому что завтра у меня рабочий день, а вот послезавтра… Даже не знаю, почему меня так возбуждало мое маленькое расследование, ведь я никогда не считала себя авантюрной натурой. Тем не менее чем дальше я продвигалась, тем интереснее мне становилась, и я уже стала забывать, что затеяла все это исключительно из-за того, что испытывала непреодолимое чувство вины перед умершей Розой Васильевой. Меня увлекал сам процесс. И еще я разозлилась. Разозлилась потому, что генеральный директор «Новой жизни», посчитав меня глупой курицей, лгал мне в глаза. Да, но зачем, черт подери, это могло ему понадобиться?