— Душа детская радуется благодати божьей, — раздался вдруг громкий шепот в толпе. И все присутствующие согласно зашумели, и заговорили.

Антоний только кинул взгляд с амвона в сторону шума и шепот сразу стих.

Когда мы вышли из церкви, ожидавшие снаружи люди опять пали на колени.

Я, оборотился к царю и, запинаясь, сказал:

— Государь не почти за дерзость великую, пригласить тебя на пир хочу.

Иоанн Васильевич хитро улыбнулся.

— А пупок не развяжется у тебя, царя со свитой принять? Нет Щепотнев, что же я был бы за государь, если лекаря своего в такие расходы ввел. Ты уж там с родственниками своими, да крестной празднуйте. А вечор жду тебя на пиру царском.

Тут он повернулся к Хованскому, молчаливой тенью стоявшему рядом с женой.

— И тебе князь, тоже надобно придти, как никак твоя жена кумой мне ныне стала.

Князь, бросился цветисто благодарить царя и потом вместе со мной начал усиленно кланяться, за такую честь — самоличное приглашение государя. После десятого поклона я почувствовал, что задыхаюсь, по лицу потек пот, и мне пришлось остановиться, в душе надеясь, что царь понимает причину моего состояния. Андрей Петрович же отвесил двадцать поясных поклонов и даже не запыхался, после чего опытным взглядом обвел окружающих бояр, все ли заметили царское приглашение.

— Вот же тренировка! — поневоле восхитился я такими способностями, — пожалуй, я бы, пожалуй, и, будучи здоровым, не смог бы его обогнать.

Тут около царя начали выстраиваться рынды, рядом с которыми неприметными тенями суетились люди Брянцева, тот и сам появился здесь, поздравил меня с выдающимся событием, и вскоре вся процессия двинулась в сторону Кремля.

Народ между тем не расходился, у церкви собралась туча нищих, которым мои люди кинули кошель самой мелкой монеты. Хованский, увидев это, поиграл скулами, но тоже принял участие в раздаче милостыни.

После чего мы отправились ко мне на подворье, впереди был торжественный обед, после которого надо было собираться на царский пир, и никому не было дела до того, что у меня еще со страшной силой ноет подбитый вражеской пулей, бок.

Но ничего не поделаешь, и вскоре я сидел на хозяйском месте у себя дома и привечал дорогих гостей.

Но главному гостю князю Хованскому не сиделось, он был все время, как на иголках и я его вполне понимал, ему надо было, еще готовится к пиру в Кремле, а уйти от меня рано не позволяли обычаи. Мне тоже не хотелось что-либо говорить гордому князю, мало ли еще сочтет, что я его выпроваживаю и все — враг на оставшуюся жизнь. Поэтому стольник все время подливал вино в его, неспешно пустевший, кубок.

Тем не менее, мы оба прекрасно понимали, что приглашение царя равнозначно приказу и поэтому вскоре Хованский распростился со мной и забрав княгиню с женской половины, где она вместе с Ириной ворковала над ребенком, удалился, пообещав продолжить беседу на пиру.

Троица школяров лекарей сидела в пустой аудитории, и обсуждали прошедшее занятие. Когда почти два месяца назад, они услышали новость о ранении Щепотнева, в рядах школяров, да и их учителей началось уныние и разброд. Все хорошо понимали, что пока еще вся школа держится на нем. И если боярина не станет, то их обучение на этом закончится. И поэтому, когда вечером, архимандрит молился за здравия Сергия Аникитовича, они все также искренне желали выздоровления боярину.