— Аниран! — услышал я громкий голос Дейдры. — Иван! Ваня!!!

Я остановился, всё ещё ощущая, как от ненависти содрогается всё тело, и посмотрел на неё. Её глаза были полны слёз и лёгким взмахом руки она показывала куда-то в сторону. Я проследил за указывающим перстом и заорал:

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-т!!!

Я рванулся, как ненормальный. Подскользнулся, упал, поднялся. Снова упал и пополз на карачках. Разбрасывая во все стороны снег, добрался до места, где в луже красной крови, от которой исходил пар, лежал Уилсон. Белый мех кое-где испачкался и широкий и мягкий бок еле-еле вздымался.

В пылу боя я забыл про котёнка и заметил только теперь. Я дополз до него, с ужасом смотрел на глубокие раны на теле и боялся к ним прикоснуться.

— Нет, пожалуйста, нет, — прошептал я и из глаз брызнули слёзы. — Не надо, пожалуйста, не надо… Уилсон, брат мой, не умирай!

Котёнок всё ещё был жив и с трудом повернул головку. Длинные ушки с кисточками безжизненно сложились, а жёлтые глаза грустно смотрели.

— Ты выкарабкаешься! Я тебе обещаю, — прошептал я и погладил его по спине. — Только держись. Я тебя вылечу. Только, пожалуйста, не умирай. Ближе тебя у меня нет никого на этом свете. Живи!

Я осторожно поглаживал его, рассматривал раны, слёзы текли ручьём и замерзали на щеках. Я видел насколько глубоко вошли когти мерзкого существа в бедное тело. Я понимал, что ничем не смогу ему помочь. И понимая это, хотелось выть волком.

Уилсон… Я взял его маленьким котёнком, когда ему нужна была помощь гораздо больше, чем мне. Выкормил, спас и вырастил. За что он всегда был мне благодарен в силу своих маленьких возможностей. Он составил компанию в пути и не дал сойти с ума. Помогал засыпать и набираться сил. Всегда был рядом и о более верном друге можно было только мечтать. Но сейчас он оставлял меня. Оставлял навсегда…

Рядом на колени опустилась Дейдра и тоже не сдерживала слёз. Она рыдала навзрыд и гладила котёнка по головке. Приговаривала что-то нежное, но я не слышал её слов. Я держал руку на пушистом боку, чувствовал, как замедляется дыхание, и пытался поймать его взгляд.

— Малыш, не оставляй меня, — в отчаянной попытке что-либо изменить, попросил я. — Как я буду без тебя жить? Мы победили, брат! Мы победили! Теперь должны жить! Ты и я! Вместе! Как когда-то… Не оставляй меня одного…

Но жизнь уже уходила из тела. Я чувствовал это. Нас с ним действительно что-то связывало. Он был не просто домашним питомцем. Он был моим другом. Я чувствовал его боль. Боль физическую и боль расставания. Он понимал не хуже меня, что отправляется в мир, в который я за ним не последую. По крайней мере сейчас.

— Не надо, прошу тебя, — я лёг щекой прямо на окровавленный снег, сейчас совершенно об этом не переживая. Попытался поймать его взгляд и зафиксировать хотя бы на секунду. Мне нужен был хотя бы один яркий образ, которыми он всегда был готов со мною поделиться.

Но этого так и не случилось. Глаза бедняги покрывались мутной плёнкой, дыхание становилось всё медленнее, а веки так же медленно, но неумолимо закрывались. Наконец рука на боку перестала вздыматься, усики последний раз пошевелились и безвольно обвисли. Глаза закрылись и тело расслабилось.