— Здесь жили евреи, — вздохнула Инга, — скажи, Андрей…

Ремезов прервал ее:

— Не называй в машине меня этим именем.

— Извини, скажи мне, Марк, почему фашисты так возненавидели евреев? Ведь они спокойно работали, жили по всей Европе, и в Германии тоже.

Рейтель ответил:

— Германия с приходом к власти Гитлера кардинально изменилась, словно и не было там компартии, революции, рабочих, которые симпатизировали Советскому Союзу. Людей буквально подменили. И сейчас гитлеровцы ненавидят не только евреев, а всех, кто принадлежит в другой расе, а это половина Европы. Славяне — недочеловеки, евреи — тоже, только хуже, а цыгане — вообще ошибка природы. Вот и исправляют несправедливость по-гитлеровски. Миром править должна высшая арийская раса. Остальные — только работать на нее.

— Но в отношении латышей, литовцев и эстонцев они проводят довольно лояльную политику.

— До тех пор, пока эти народы нужны им для укрепления собственной власти. Потом, если немцы победят, они еще не так покажут себя. Быстренько превратят бывших союзников в рабов. Успокаивает одно: фашистам не сломить Советский Союз. Не сломить советский народ.

— Но они уже под Сталинградом.

— А в 41-м были у стен Москвы, и что? Гитлеровские фельдмаршалы совершили ошибку, двинув армии на Сталинград. Именно там они получат сокрушительный удар и покатятся назад, на запад.

Янтуш взглянул на Ремизова:

— Ты говоришь так, словно можешь предугадывать будущее.

— А тут нечего предугадывать. Гитлеровцы воюют на пределе своих возможностей, тогда как Красная армия только начинает настоящую войну. Но — все, приехали, справа забор, с табличкой «Аспарос, 16». Дом Дависа Кристуса. Оставшаяся половина улицы представляет собой практически заброшенное место.

— Неудивительно, что Давис не смог продать дом. Кто сюда пойдет?

Рейтель остановил машину.

— И все же, Марк, странный ты человек.

Он искренне удивился:

— Почему?

— По имени тебя называть в машине нельзя, а вести антифашистские разговоры — пожалуйста.

— Я оговорился, не надо меня называть Андреем. Вообще не надо. А то можешь где-нибудь случайно назвать.

— Ладно, будем считать, что ты выкрутился. Пойдем в дом?

— Пойдем.

— Как ты думаешь, здесь много бродячих собак?

— Это не я, это ты странная. Что им тут делать? Они, если и остались, трутся возле дворов, где есть чем поживиться.

— Да?

— Честное пионерское.

— Да ну тебя.

Забор оказался прочным и высоким, пришлось обходить участок. Калитку нашли со стороны поля, поросшего высоким бурьяном. Она оказалась закрытой, но разведчику не составило труда открыть ее. Прошли по саду к заднему двору. Везде чистенько, везде порядок, словно никто и не уезжал.

— Янтуш не ошибся, его друг точно не успел никому сдать дом?

— С чего ты взял?

— Да уж слишком тут прибрано.

— У нас так, Марк.

— Ну да, селения Прибалтики сильно отличаются от российских. Это хорошо.

Дверь в дом была закрыта. Рейтель открыл ее ключом. Они обошли весь дом. Словно и не прошло четырех лет, как хозяин уехал. Впрочем, год назад он сюда приезжал. В доме так же чисто, как и во дворе. Большая гостиная, две спальни, кухня, она же столовая. Подсобные помещения. Окна занавешены. Стены побелены, полы покрыты ковриками. Из мебели: две кровати, два гардероба, две тумбы, сундук. Это в спальнях. В гостиной — кожаный диван с большой высокой спинкой, круглый стол, сервант, стулья у стола, старый радиоприемник в углу. На кухне — печка, умывальник с висящим над ним бидоном. Прибиты к стене посудные полки, прямоугольный стол. Петли дверей смазаны, не скрипят.