По существу, конечно, вряд ли бы дополнительные разъяснения г. председателя изменили мнение г.г. присяжных заседателей, но важно - и очень важно - лишь то, что сам суд признал неполноту напутственного слова председателя, что и занесено в протокол процесса.

Каждому само собой понятно, сколь важно это разъяснение защиты и признание, суда.

LХХVII.

Перед приговором.

Томительно долги тянулось время, пока совещались, присяжные заседатели. Всюду шли различные толки, и нервное напряжение достигло своего последнего предела.

Полиция ввела бывшие наряды городовых, околоточных надзирателей и тайных агентов, рассыпавшихся повсюду в здании суда. Появились в полном вооружении жандармы. На улице показались конные стражники, казаки, городовые.

Панихида, как раз в это время, служившаяся в Сергиевском соборе по Андрее Ющинском, стянула многолюдные толпы, враждебно друг к другу настроенные. Вскоре показались на улицах группы учащихся, рабочих, горожан. С трех часов дня на площади присутствует губернатор, вице-губернатор, полицеймейстер и другие представители власти. Полиция энергично рассеивает толпы, не давая никому собираться, останавливаться. {188} В суде у всех проверяют билеты, и безбилетных, которых набралось множество, несмотря на то, что они заявляют о своей несомненной принадлежности к "Двуглавому орлу", - самим энергичным образом выпроваживают из суда и городовые следуют за ними до выходных дверей.

Вот ввалилась большая группа "двуглавцев" с известным фанатизированным, эпилептическим юношей Голубевым во главе... Они идут радостные, сияющие...

- Пришили, пришили его... - слышны восклицания некоторых из этих черносотенцев, объясняющихся на воровском жаргоне стольного града Киева...

Так были уверены они в осуждении Менделя Бейлиса...

Вот засуетились пристава... Вот повалила публика на свои места... Ввели Бейлиса, ввели в последний раз туда за решетку, на скамью подсудимых...

Он бледен как смерть, взволнован, но владеет собой...

Вошли судьи.

Публика стоит.

Тишина необычайная, жуткая, тревожная... Многие крестятся, плачут...

- Суд присяжных идет! - раздается властное, восклицание: - прошу встать!

Все не шелохнулись, все и без того стоят..

LХХVIII.

Приговор суда присяжных.

Старшина подал вопросный лист председателю. Быстро просмотрели первый вопрос.

Там, сзади судейских кресел сплошная стена чиновников, военных...

Все охвачены волнением...

Вот один, смотрите, как тянется он к председателю, как хочется ему узнать, прочесть заветные слова...

Он бледен и большой открытый белый пластрон его манишки еще более оттеняет эту смертельную бледность лица...

Вот председатель - тоже бледный, взволнованный - переворачивает лист, а тот, наклонившийся, вдруг выпрямляется, шатается, я думаю, что он вот-вот упадет и его лицо {189} покрывается зеленоватым оттенком, который бывает у тех, кто впадает в глубокий, долгий обморок...

На него страшно смотреть...

Надежда рождается в груди и сердце бьется еще сильней..

А присяжные?

Только некоторые из них стоят понурыми, а вон те смотрят открыто в лицо всем и новая уверенность окрыляет душу...