И Разин успел первым. Какое-то время пировали, должно быть, провозглашая тосты за светлого шаха, за гостей и за все такое прочее вроде вечной и нерушимой персидско-казацкой дружбы. Потом Разин дал условленный знак, и казаки, выхватив спрятанное оружие, кинулись на растерявшихся персов. Оплошавшему хану голову снес сам Разин, а «засадный полк» окружил шатры и персов. Мало кто из них успел выхватить свои спрятанные сабли, перебили всех до одного.

После чего казаки, уже как-то и не помышляя о службе шаху, кинулись в беззащитный Фарабад – убивали всех мужчин, кто попадался навстречу, грабили все, что возможно, да вдобавок увели с собой на струги восемьсот женщин. Чтобы как следует отпраздновать столь удачное дело, они обосновались на островке в двух днях пути от Фарабада и три недели пили без просыпу, да вдобавок занимались «излишествами нехорошими разными» – благо женщин имелось целых восемьсот и было из чего выбирать. Гулеванили так, что несколько человек умерли.

В конце концов, должно быть, надоело, и разинцы, преспокойно перетопив в море всех до одной женщин, отплыли в открытое море. О судьбе своих послов Разин наверняка не вспоминал, а им пришлось тяжко: после того как до шаха дошли известия о фарабадских событиях, двоих бросили на растерзание собакам, а остальные, спасая свои головы, приняли ислам…

В море казаки ограбили еще несколько персидских торговых кораблей, потом уже привычно разграбили город Астрабад, побережье у Дербента и Ширвана и – во второй раз – предместья Баку.

Перезимовали на островке меж Гиляном и Фарабадом. Там Разин, вступив в переговоры с побережьем, выменял около пятисот персидских пленников на гораздо большее число русских невольников (из сугубо практических целей – для усиления своего войска). Самое интересное, что к нему присоединилось и некоторое число чистокровнейших персов – из тех ухорезов, которые ради грабежа готовы были примкнуть к кому угодно, хоть к «неверным».

Весной двинулись к восточному побережью Каспия и пограбили там туркменские поселения. И тут-то появился персидский военный флот едва ли не в полном составе – примерно 3700 человек на небольших суденышках, сандалах и бусах.

Людей у Разина было гораздо меньше, но, быстренько проведя совет, большинством голосов решили драться…

Командующий персидским флотом Мамеды-хан придумал военную хитрость, очевидно, казавшуюся ему гениальной. Он велел сковать все свои корабли цепями и полностью окружить казаков – тогда уж им не вырваться…

То ли водяной Разину ворожил, то ли просто свезло… Первая же тогдашняя «бомба», набитое порохом ядро, пущенное с идущего на сближение казацкого струга, угодило в пороховой погреб персидского флагмана. Погреб взорвался, корабль загорелся и стал тонуть – таща за собой прикованные к нему цепями ближайшие суда. У персов началась паника. Пока они разбивали цепи, казаки пошли на абордаж. Победа была полная и окончательная. Из 50 персидских судов (по казацким заверениям, аж семидесяти – но они могли славы ради и преувеличить) удалось уйти только трем. Казаки захватили три пушки и много пленников, в том числе сына местного хана, – при этом не потеряв убитыми ни одного человека, разве что ранены были с полсотни (впрочем, и тут могли чуточку приврать).